— Последние корабли снимаются с орбиты. На Скорби осталось меньше сотни людей, а до восхода Бетельгейзе здесь не останется никого. Как ты собираешься отсюда уехать, если даже решишь это сделать?
— Меня не забудут, — сказал я.
— Да, ты прав. — Она засмеялась подозрительно легко и чуть криво. — Последний корабль сделает проверку. Компьютер будет просматривать списки отбывших со Скорби. Твое имя всплывет и они отправят корабль для розыска. Специально за тобой. Тебе это даст почувствовать собственную значимость, не правда ли? Тебя будут разыскивать, а потом увезут силой и не спросят, все ли ты успел сделать.
— К тому времени я, наверное, найду разгадку.
— А если нет?
— Посмотрим.
Я отдал ей свой носовой платок и поцеловал, когда она менее всего ожидала. Это заставило ее топнуть ножкой и сказать слово, для женских уст не предназначенное. И добавила:
— Хорошо, я останусь с тобой, пока они не придут. Кто-то должен присматривать за сумасшедшим, пока не назначили опекуна.
— Мне сейчас необходимо проверить саженцы, — сказал я. — Извини.
Я надел сапоги с голенищами до бедер, взял самострел и вышел через заднее крыльцо.
Я убил двух змей и водяного тигра, двух хищников сразу, а одного, возвращаясь домой. Когда я работал в поле, облака расступились, и в разрыве блеснула ненавистная Бетельгейзе. Роботы уволокли туши с поля, на сей раз я даже не потрудился узнать размеры трофеев.
Сюзанна наблюдала за мной и в течение часа не проронила ни слова, пока я не сказал ей, что, может быть, завтра…
Она подошла к окну и посмотрела на небо: оно было будто объято пламенем.
— Железо, — сказала она, и по щеке у нее скатилась слеза. — Железо. Это не смешно. Оно не исчезнет, даже если ты не будешь обращать на него внимания. Оно — само по себе.
Веками орден на груди Ориона сжигал внутри себя водород, обращая его в гелий, а гелий аккумулировал в недрах. Когда объемы гелия сократились, его ядра распались, образовав углерод и предоставив энергию для того, чтобы орден Ориона не потерял своего блеска. Вскоре обман раскрылся, из углерода образовались кислород и неон, а температура звезды продолжала расти. Боязнь взрыва заставила звезду обратиться к магнию и кремнию. Потом настал черед железа. С помощью спектрального анализа физики, наконец, поняли, что происходит. Генерал Орион исчерпал все хитрости, оставив про запас лишь одну. Сейчас его могло спасти только обращение железа обратно в гелий быстрым сжатием гравитационного поля. Этот процесс придал бы его награде ослепительно яркий блеск, а затем одарил генерала орденом Белого Карлика, которым он продолжал бы гордиться. Через двести семьдесят лет новую звезду увидели бы на Земле, и он еще некоторое время выглядел бы героем, а это кое-что да значит. Таков разум военных.
— Железо, — повторил я.
Они пришли за мной на следующее утро. Но я еще не успел закончить. Корабль приземлился на холмах к Северу от моего убежища, из него вышли двое, затянутые в скафандры. Один нес ружье. У второго был «вынюхиватель» — прибор, который выслеживал человека по химическому составу организма. Эта штука действовала в радиусе мили. «Вынюхиватель» указал в сторону вагончика, ибо я как раз работал между ним и гостями.
Опустив бинокль, я ждал, сняв самострел с плеча. Сюзанна, наверное, находилась в полной уверенности, что я занят делом. Я действительно работал, пока корабль не появился на фоне объятого огнем небосклона и клочьев тумана, заволакивавших холм. Я спрятался на краю поля и стал ждать.
На случай подобных визитов я захватил скафандр — под водой их прибор был бесполезен.
Должно быть, они растерялись, когда запах исчез, но потом я заметил две тени, мелькнувшие рядом.
Я всплыл, скинул маску, прицелился и крикнул:
— Стойте! Бросайте оружие или я стреляю!