— Впредь это больше не повторится.
Слова своего он не сдержал. Он всё время задевал её и приставал со своими нежностями.
И постепенно сердце Леонарды начало уступать смуглому язычнику.
Она уже не задирала нос, не кичилась. Хотя и не сразу ему удалось подступиться к ней, но потом взгляд её становился томным и нежным в его присутствии. Всё это случилось в ту пору, когда распускается листва и над Нурланном стоят удивительно светлые ночи. Наконец однажды, на торфяном болоте, она подошла к нему совсем близко — он стоял посредине, а ведь она могла поставить узелок с едой, как и раньше, у края болота. Но ей хотелось подойти к нему поближе.
Мать с ума сходила от ревности и делала всё, чтобы дочь как можно скорее вышла замуж за столяра. Леонарда не возражала. Но она была в каком-то радостном опьянении и мало думала о предстоящей свадьбе. Этот бродяга Александр стоял посреди болота и копал торф, а она подходила к нему совсем близко, так притягивала её к себе его молодость и красота. Бывали дни, когда она не вспоминала о столяре Конраде, и нельзя сказать, что это были тоскливые для неё дни.
Поздней весной рыбак с сыновьями возвратились домой, началась весенняя страда, и помощь цыгана тоже была нелишней. Но к Иванову дню он должен был уйти насовсем. Теперь ему стало трудно встречаться с Леонардой наедине, по наущению столяра за ним следили и братья. Да и к тому же любовь вообще прихотлива, она гаснет, если не встречает препятствий, и молодой цыган стал надоедать Леонарде. Она начала готовиться к свадьбе с Конрадом.
Александр сказал:
— Знай, если столяр появится здесь хоть раз, я убью его.
Но Леонарде цыган уже порядком поднадоел, и она произнесла с насмешкой:
— Да что ты говоришь! А если два, что ты сделаешь?
На Иванов день в доме столяра устраивались танцы, и Леонарда тоже собиралась туда. В тот же самый вечер Александр должен был оставить дом рыбака.
Леонарда попросила Александра:
— На прощание перевези меня на тот берег.
— Зачем тебе туда?
— Это тебя не касается.
Александр собирался покинуть усадьбу. Сложил пожитки в узелок и сказал:
— Я готов.
Они спустились к протоке и сели в лодку. Глимма разлилась, так что плыть стало опасно.
Налегая на вёсла, Александр спросил:
— Ты выйдешь за него?
— Да, — ответила она.
— Это не я крал твои вещи, — сказал он. — Это твоя мать.