Существо подумало.
— Но ты не мой зарегистрированный пользователь. К тому же ты используешь меня офлайн, так что я сейчас работаю в деморежиме. Пока ты не войдешь в Сеть и не введешь правильный пароль, ты не сможешь подключиться ко всем возможностям постоянной виртуальной реальности Петопии.
— Постоянной…
— …виртуальной реальности. К миру Петопии.
— То есть… ты у меня, но я не твой владелец? А Петопия — это такая игра в воображаемую страну для детишек богачей?
— Петопия — это не какой-нибудь Webfrenz, — отозвалась машина, превосходно имитируя презрение. — Наша возрастная категория старше. — Ее интонация замечательно передавала нужное ощущение: «Ты и я, Мина и Джелли, мы в чем-то похожи, правда ведь? Мы не то что вся эта глупая малышня». Интересно, это какой-то американский программист прописал ей такую реакцию, как сценарий игры? — И для того чтобы стать одним из петопийских владельцев, не нужно быть богатым. Базовый комплект можно приобрести всего лишь за пятьдесят долларов в месяц.
Пятьдесят долларов — это сколько? Доллар нынче стоит что-то около тридцати или сорока евроцентов, так? А евро… Боже милосердный, и они способны тратить такие деньги на детскую игру? И это только за «базовый комплект»! Очевидно, даже их воображаемый мир был поделен между богатыми и бедными.
Вернувшись в дом, она небрежно вынула Джелли из сумки.
— Что это? — требовательно спросил Рафаэль.
— Что — это?
— Твое чучело.
— О, не беспокойся, это всего лишь Джелли. Вряд ли он тебе понравится. Он малость староват для твоей… возрастной категории.
Она не была уверена, что правильно употребила здесь заковыристое французское выражение, но вряд ли Рафаэлю мог быть известен лучший вариант.
Ознакомившись со списком ежедневных обязанностей Рафаэля и удостоверившись, что он подтвержден авторитетом их матери, Джелли счел своим прямым долгом добиться его исполнения. Мина-то всего лишь слабо надеялась, что сможет использовать машинку как шпиона — такого, которого Рафаэль будет терпеть, потому что это игрушка. Однако Джелли каким-то мистическим путем умудрялся заставить мальчика повиноваться, хоть и был слишком мал, чтобы его побить. Боясь разрушить заклинание, Мина не спрашивала, как у него это получается, но когда она вечером приходила домой, большие пластмассовые бутыли для воды были всегда полны, дом чисто выметен, а Рафаэль с Джелли играли в шахматы при таком скудном освещении, что им, должно быть, приходилось держать расположение фигур в уме. Рафаэль взял машинку под свое крыло. По-видимому, он стал более-менее своим человеком в интернет-кафе, выполняя для них мелкие поручения, так что ему позволяли каждое утро перезаряжать там аккумуляторы Джелли. Мина начала подозревать, что они еще и давали ему немного денег, но он никогда в этом не признавался.
Лишь по воле случая она выяснила, как все обстоит на самом деле. Была среда, и Баба не было дома уже две ночи. Нга, разумеется, беспокоилась — наверное, так же люди беспокоятся о том, что козел перепрыгнул через изгородь и может попортить огород соседей, — но что она могла сделать? Ей надо было каждый день убираться в комнатах в «Новотеле», а по вечерам она ходила продавать туалетную бумагу на автобусной остановке. Она попросила Мину зайти в обеденный перерыв на рынок, купить арахиса и помидоров для соуса, если цена будет подходящая. Шел дождь, и было адски жарко. Мина прошлепала по дымящимся, пропитанным вонючими испарениями улицам, вышла на рынок — и обнаружила Рафаэля с большой сумкой через плечо, выходящего из микроавтобуса.
Из микроавтобуса!
Он уселся за металлический столик под навесом кафе на краю небольшой рыночной площади. В столешнице была вырезана едва видная с этого расстояния сетка шахматной доски; клетки настолько выцвели, что было уже невозможно отличить черные от белых. Рафаэль небрежно облокотился на оградку вокруг столиков — было видно, что это ему не впервой. Проходившая мимо женщина задела его руку бурой курицей, которую несла, держа за ноги. Она извинилась, он ответил ей смехом. Хотя она и была старше, он встретил ее взгляд с откровенностью пьяного солдата на пропускном пункте в полуночный час.
Мина двинулась дальше и купила арахис, поскольку обязанности оставались обязанностями, и торговалась еще более агрессивно из-за ярости, клокотавшей в ее сердце. Продавец помидоров, впрочем, оказался безнадежен: он не соглашался сбавить цену ниже семнадцати тысяч франков за килограмм, что было чистым грабительством, какими бы свежими они ни были. И все это время она краем глаза следила за Рафаэлем. Вот к его столику подошел преуспевающий с виду толстяк с лысой головой, похожей на пушечное ядро. У него, наверное, полиомиелит, поэтому он ходит с палочкой. Он пытался сделать вид, будто ему все равно, выиграет он или нет, но всякому было понятно, что это напускное, хотя бы по усилиям, с какими он передвигался, чтобы подтащить к столику свое жирное тело на тоненьких ногах.
Откуда-то появились пачки голубых банкнот по десять тысяч франков, и Рафаэль достал из сумки шахматные часы, а также безжизненное тельце Джелли, которому отвел роль пресс-папье, придерживающего банкноты на краю столика.
Мина подобралась поближе, держась у Рафаэля за спиной. Пот, стекавший по голове толстяка, образовывал сложные системы рек и притоков. Казалось, Бог утюжит рыночную площадь, словно рубашку, зажатую между двумя паровыми утюгами. Официант принес игрокам чайник, однако ни один из них не прикоснулся к перевернутым чашкам. Они играли в какую-то быструю разновидность шахмат, и очень скоро все закончилось. Деньги перекочевали в карман толстяка. Мина подавила всхлип и подползла ближе.
«Ну хорошо, если вы так хотите», — услышала она сквозь шум голос Рафаэля. Теперь ей были видны большие сияющие часы на запястье у толстяка. Они снова расставили фигуры, и после небольшого торга Джелли вновь стал недвижным стражем на новой кучке денег. На этот раз к голубым купюром добавилось несколько красных, двадцатитысячных. Эта игра длилась дольше. Чумазый бездельник, стоявший рядом с навесом, попытался давать советы, но был проигнорирован обоими игроками. «Echec et mat», — произнес через какое-то время Рафаэль, и по реакции толстяка и грязного бездельника Мина видела, что обоих это застало врасплох. Рафаэль убрал деньги, поблагодарил своего противника за игру и выложил на стол столбик монет в уплату за нетронутый чай. Он взял свою большую сумку и повернулся, чтобы уйти, когда вдруг увидел Мину. В его глазах на кратчайший момент мелькнула тень узнавания; потом он отвел взгляд и зашагал через рынок в гущу толпы. Она попыталась пойти следом, но тут же наткнулась на какую-то старуху, едва не сбив ее с ног. К тому времени когда она закончила извиняться, Рафаэля уже и след простыл.
Этим вечером за работой она пыталась разобраться в своих мыслях. Хотя в голове у нее царила полная неразбериха, руки продолжали споро делать свое дело — тестировать таблетки жестких дисков и рассортировывать их по трем корзинам: зашифрованные, незашифрованные и испорченные.