Еще один сыщик стоял на коленях, заворачивая в полотенце старинную из китового уса, трость. Она была скользкой от крови; он обернулся, взглянул на дверь, и неожиданно в комнате стало тихо.
Гауэр подтолкнул Брейди вперед, к изголовью кровати. Что-то лежало там, покрытое одеялом, в узком пространстве между кроватью и стеной.
— Смотрите! — сказал он, сдергивая одеяло. — Смотрите хорошенько.
Одежда ее была разодрана и сползала клочьями. Она лежала, распростертая на полу; ее ноги выше колен были забрызганы кровью, но страшнее всего было лицо — липкое, вязкое месиво окровавленной плоти.
Брейди отвернулся, тошнота подступила ему к горлу. Гауэр выругался и толкнул его к двери.
— Ты — гнусный, отвратительный выродок! — бросил он злобно. — Я с удовольствием бы вздернул тебя своими руками.
Мэллори по-прежнему сидел на тахте, но теперь он внимательно изучал паспорт Брейди. Брейди посмотрел на него, в глазах у него был страх.
— Вы думаете, что я это сделал?
Мэллори кинул Брейди его пиджак.
— Вы лучше оденьтесь, а то простудитесь.
Он повернулся к Гауэру.
— Постереги его пока в другой спальне. Я там буду через минуту.
Брейди попробовал что-то сказать, но слова застревали у него в горле, и Гауэр, подталкивая, вывел его из комнаты, через ванную в соседнюю спальню. Она была маленькая, скромно обставленная: только узкая тахта под окном да большой стенной шкаф в нише. Гауэр толкнул Брейди вниз, на небольшое деревянной кресло, и оставил его под присмотром молодого констебля.
— Не найдется ли у вас сигареты? — спросил Брейди, когда полицейский вышел.
Констебль поколебался, потом расстегнул свою форменную куртку и вынул оттуда помятый серебряный портсигар. Ни слова не говоря, он протянул сигарету Брейди и дал ему прикурить, потом вернулся на свой пост у двери.
Брейди почувствовал, что устал, бесконечно устал. Дождь барабанил по стеклу, во рту от сигареты был привкус пожухлых листьев, и ничего не имело смысла. Дверь открылась, и вошли Гауэр и Мэллори.
Гауэр быстро, сердито нахмурившись, прошел через комнату.
— Кто, черт побери, посмел дать тебе это? — рявкнул он, вырывая сигарету у Брейди изо рта.
Брейди хотел было встать, но сыщик зацепил ногой кресло и дернул его, так что Брейди растянулся на полу.
Брейди поднялся, гнев закипал в нем, захлестывая его. Это нечто осязаемое, нечто такое, что он мог пощупать. Он с силой ударил Гауэра под ложечку и, когда сыщик скрючился пополам, нанес ему в лицо удар правой, так что тот отлетел к противоположной стене.
Молодой полицейский достал дубинку; Гауэр поднялся, его лицо исказилось от бешенства. Брейди обеими руками схватил кресло и, выставив его перед собой, попятился в угол.
Они двинулись на него, Мэллори, стоя в дверях, резко окликнул его:
— Не делайте глупостей, Брейди!
— Тогда скажите этой горилле, чтобы он от меня отцепился, — с яростью крикнул Брейди. — Если он еще хоть раз посмеет тронуть меня своими грязными лапами, я размозжу ему череп.
Мэллори быстро встал между ними.
— Пойдите приведите себя в порядок, Джордж, — сказал он Гауэру. — Приготовьте чашку чая на кухне — займитесь там чем-нибудь. Я вас вызову, когда вы мне понадобитесь.
— Ради всего святого! — воскликнул Гауэр. Вы же видели, что он сделал с той девушкой.
— Я с этим сам разберусь! — Сказал Мэллори, и в голосе его зазвучал металл.
Еще мгновение Гауэр пристально, злобно смотрел на Брейди, потом быстро повернулся и вышел из комнаты. Брейди опустил кресло, и Мэллори кивнул головой констеблю:
— Подождите за дверью.
Дверь за констеблем закрылась; Мэллори вытащил пачку сигарет.
— Возьмите-ка другую, — предложил он. — Похоже, она вам не помешает.
— Вы правы, — ответил Брейди.