Я стояла на дорожке, выложенной аккуратным жёлтым кирпичом, а прямо передо мной припал к земле, уронив на неё одно длинное ухо, щенок с фотографии. Только этот был настоящим и тёмные бусинки его глаз сверкали озорством, точно зверушка задумала какую-то шутку.
— Привет, — сказала я и присела, протянув руку вперёд, — Иди ко мне.
— Привет, — неожиданно отозвался щенок и поднял голову, — Только это ты должна подойти ко мне.
— Говорящая собака, — я ощутила искреннее удивление. Впрочем, не такое сильное, как должна была, — Надо же.
— Ничего удивительного, — собачка повернулась несколько раз, пытаясь ухватить зубами за хвост, — Здесь разговаривать могут все: и животные, и птицы, и даже люди.
Что-то очень знакомо затарахтело и на соседнее дерево тяжело опустилась большая чёрная птица. Ворона. Она склонила голову и уставилась на меня жёлтым глазом.
— Пошли за мной, — щенок несколько раз подпрыгнул на месте, а потом отбежал подальше, — Пошли! Пошли!
— Куда? — удивилась я, поднимаясь, — Куда ты меня зовёшь?
— Ты должна дойти до конца этой дороги, — щенок не скрывал нетерпения, — Чем быстрее дойдёшь до конца дороги, тем лучше.
Пожав плечами, я сделала шаг вперёд и вдруг ощутила резкую боль, которая пронзила голову. Я остановилась, прижав палец к виску. По листве прошёл порыв сильного ветра, а среди облаков появились тёмные тучки самого неприятного вида. Стало тревожно.
Однако щенок смотрел так умоляюще, что я не выдержала и сделала ещё один шаг. Второй приступ головной боли бросил меня на колени, и я не удержалась от протяжного стона. Ледяной ветер принялся срывать листву и швырять мне в лицо. Солнце скрылось за сплошной облачной пеленой и на землю упали первые капли дождя.
Ворона внезапно сорвалась с ветки и с пронзительным карканьем шлёпнулась на дорожку.
— Нельзя! — вопила птица, — Нельзя!
И я проснулась.
Резкий треск никуда не делся. Кто-то завозился в темноте и тихо вздохнул. Спросонья я никак не могла сообразить, где нахожусь и что издаёт эти раздражающие звуки. Потом сон отступил, я вспомнила прошлую ночь и увидела мерцающий зелёным экранчик телефона. На дисплее проступила надпись: «Чародей». Ага, объявился, засранец. Я подобрала трубку и поднесла к уху.
— Привет, — донёсся жизнерадостный голос, в котором, тем не менее, ощущалась усталость, — А я уж думал, что тебя прикончили.
— Спасибо, за беспокойство, — я зевнула и села, прижавшись спиной к стене, — Очень старались, должна тебе сказать. Сначала, людоеды на дороге, а потом — крылатая мерзость в посёлке. Не…
— Ты сумела ускользнуть от этих уродцев? — в голосе собеседника проскользнула уважительная нотка, — Впрочем, когда мне тебя рекомендовали, то сразу предупредили, что я буду иметь дело с профессионалом. Непонятно только, что произошло на шоссе… Ты таблетки нашла?
Рекомендовали? Ого! Получается, мы знаем друг друга, пусть и заочно. Или не только? Память показала мне язык и отвернулась.
— Нашла и одну уже съела. И что вы в них так упёрлись? — раздражённо заметила я, — Объясни лучше, какого чёрта происходит и что делать дальше?
— Давай пока определимся, как я к тебе стану обращаться. У меня имеется пара прозвищ, но едва ли они настоящие, так что придумай сама.
— Элли, — угрюмо буркнула я, вспомнив ночной разговор, — А ты — Голова, если ещё не передумал. Так вот, Голова, давай уже объясняй.
Однако тип на другой стороне оказался редким кишкомотом. Сначала он допросил меня, где я конкретно нахожусь, потому что, с его слов, мониторы перестали отслеживать мой телефон. Узнав, что я прячусь в заброшенном домике, Голова довольно цокнул языком и пробормотал, что он так и думал.
— Слушай, засранец, — сказала я, окончательно выйдя из себя, — Или ты начинаешь что-то рассказывать, или я отключаюсь и действую, как раньше, то есть без твоей сраной помощи.
— Не кипятись, — он хрюкнул, — Просто до самого утра я пытался хоть как-то облегчить твой дальнейший путь, но одна очень чокнутая дура упёрлась рогом и никак не желает сотрудничать. Поэтому пришлось несколько менять планы. Кстати, твари, которые гоняли тебя ночью подчиняются именно этой сучке Баст.
— Баст? — переспросила я, — Что за?…
— Древнеегипетская богиня, покровительница кошек, — Голова хихикнул, — Баст просто помешана на ней. Сама, кстати и вывела чёртовых летающих котов, чтобы прижать к ногтю местное население.
— Котов? — недоверчиво переспросила я, вновь вспоминая уродцев в ночи, — Честно говоря, эти твари больше напоминают обезьян.
— Это точно, — поддакнул собеседник, — Многие их так и называют: летающие обезьяны. Однако исходный материал всё же брался у кошачьих. У гиен, вроде бы.
— Кто это? — подал голос Страшила, — С кем ты разговариваешь?
Трубка внезапно смолкла, и я услышала тихое дыхание Чародея. Потом он вкрадчиво осведомился:
— Ты же говорила, что идёшь сама? Соврала?
Пришлось подробно объяснять перипетии ночных догонялок. Вот же дерьмо, я больше нуждаюсь в информации, но вынуждена делиться теми крохами, которые успела получить! А Голова, сидя на мешках с этим добром, выдаёт в час по чайной ложке. Выслушав рассказ, Чародей попросил описать моего нового товарища.
— Дай ему трубку, — сказал он, — Но перед этим, выслушай. Сейчас — день, крылатая пакость улетела, н в лесах всё равно опасно, поэтому, смотри в оба. Бойтесь серых тварей, ростом с о среднюю собаку. Они охотятся стаями и, если догонят — хана. Можете попробовать залезть на дерево, но вас прокараулят до вечера, а ночью прилетят обезьянки. Мой сканер показывает, что впереди, в заброшенном рыбхозе, находится один из моих людей и вроде бы он ещё жив. Постарайтесь выяснить, что с ним.
— Как он выглядит? — поинтересовалась я.
— Необычно. Ни с кем не перепутаешь. Память у него, скорее всего, тоже отшибло, как и у этого, поэтому не забывай кормить их таблетками и ешь сама. Поверь, это — просто необходимо. Так, пока всё. Передай трубку этому, как ты его назвала: Страшила? А что, пусть так и остаётся. Поделом, идиоту.
Я встала с кровати и подошла к глухо сопящему соседу. Не знаю, действительно ли наступил день, но внутри царила всё та же кромешная тьма. Нужно посмотреть, должен же у заслонок иметься какой-то поднимающий механизм.
— С тобой хотят побеседовать, — я нащупала руку Страшилы и сунула в плохо сгибающиеся пальцы телефон, — Общайся.
Потом зажгла огонёк и принялась изучать оконную раму, попутно прислушиваясь к телефонной беседе.
— Кто? — в голосе Страшилы ощущалось сильно удивление, — Ундина? И кто ты такая? — тут уж застопорило и меня: какая, нахрен, Ундина? — Нет, абсолютно не помню. Да, голос, вроде бы, знакомый, но я всё равно не помню, понимаешь? Слушай, Ундина, или как там тебя, я не собираюсь подчиняться тому, о ком ничего не знаю. Я иду с Элли и если она не возражает, то сделаю. Да, потому что она — единственная, кому я доверяю. Всё, пока.
Я обнаружила рычажок и немного потянула его вниз. Роллеты провернулись, показав свою пуленепробиваемую толщину и внутрь проникли лучики света. Я обернулась, пропрыгала взглядом по теневой лестнице на полу и остановилась на мужчине, сидящем на кровати. Его исполосованная физиономия отражала раздражение, а телефон лежал рядом.
— Ну и что же тебе посоветовали? — осведомилась я и положила зажигалку в карман, — И почему: «она»? Ты с женщиной разговаривал?
— А ты — нет? — он усмехнулся, — Голос очень похож на женский и назвалась она Ундиной, то есть русалочкой. Крайне неприятная особа, да ещё и приказы пыталась отдавать.
— Понятно, — ни хрена мне было не понятно. Какая, к чёртовой матери, русалочка? Почему долбаный Чародей разговаривает на разные голоса? — Пошли, умоемся и попробуем покинуть это гостеприимное место.
С отправлением физиологических потребностей мой товарищ вновь пытался управляться самостоятельно, но после попросил помочь умыться — значит, всё-таки стеснялся. Какой милый мальчик! Он мне положительно начинал нравиться. Тщательно умыв изуродованное лицо, я обнаружила, что шрамы уменьшились, оставив только тонкие полоски, напоминающие тату. Дырки в запястьях тоже заживали, но гораздо медленнее. Немудрено, учитывая их величину.