- Прости, - улыбнулась девушка, отчего на обеих щеках образовались очаровательные ямочки. – Грета у нас такая любвеобильная. Я Санта. О! И здравствуй, а то я забыла поздороваться!
- Привет, - не смог я не улыбнуться в ответ, девушка очень располагала к себе, а акцент был очень милым и придавал ей дополнительный шарм. – А почему Санта?
- Как почему? – удивилась она. – Родители так назвали.
- Сантой? – уточнил я, - в честь Санта-Клауса?
Девушка несколько секунд молча смотрела на меня, хлопая глазами, потом не выдержала и опять засмеялась.
- Ты что! Нормальное же имя! Обычное. О боже! Никогда бы не подумала, что можно вспомнить про Санта-Клауса.
- Извини, откуда мне было знать, - развел я руками, кусая губы, чтобы не смеяться.
- Мой брат ничего толком не объяснил, сказал только, что чуть не наехал на тебя, - она пытливо смотрела на меня по-прибалтийски серыми глазами.
Пришлось кратко рассказывать о моих приключениях, девушка несколько раз уточняла детали и хмурилась.
- Это неправильно, - наконец вынесла вердикт Санта. – Мне стыдно, что латышка могла так поступить. Прости.
- Нет, - не согласился я. – Ты здесь совсем ни при чем, и я очень благодарен тебе и твоему брату за гостеприимство и помощь.
- Ой, - встрепенулась Санта. – Я же морковный пирог в машине забыла, потому и не смогла раньше приехать, что готовила.
Девушка убежала, а получившая свободу собака вновь напала на меня со своими нежностями.
- Грета, Грета, вот даром, что ты такая большая, - говорил я собаке, трепля млеющую псину за ушами, - вот какой от тебя прок, ласковая ты моя?
- Ой, да никакого от нее толка, - вернулась с пакетом выпечки Санта. – Рейнису щенка лет пять назад подарили, а он мне отдал. Куда ему животное, уморил бы.
- А Рейнис это… - я сделал многозначительную паузу.
- Рейнис Озолс, мой брат, - удивленно ответила Санта. – Ты разве не знаешь?
- Нет, - вздохнул я, - он не представился.
Девушка на какое время потеряла дар речи, молча хлопая длинными ресницами.
- Мне кажется, брату просто в голову не пришло, что кто-то может не знать его имя. Понимаешь, он очень известный музыкант в Латвии и даже выступал на Евровидении, - пояснила Санта.
Пришлось каяться в том, что я сильно далек от музыки вообще и от популярной в частности.
- Все нормально, просто братику сюрприз будет, что его не признали, - махнула рукой девушка. – У тебя куртка же осталась в Лидо, может быть, съездим заберем? – предложила она.
Я показал на заемные штаны и футболку и объяснил про мокрую одежду.
- Да, да, я забыла, прости, - грустно произнесла Санта, откинув светлые пряди с лица, а я невольно отметил и одинаковый цвет волос у брата и сестры. Медовый? Нет, решил я немного погодя, скорее цвета виски.
Мы поболтали еще немного, попили чаю со странным на мой вкус пирогом, девушка все это время о чем-то напряженно размышляла.
- Знаешь, я все же съезжу за курткой, а то вдруг она звонит и беспокоится, - озвучила она свои мысли, я с благодарностью согласился – где-то в глубине души все еще жила надежда на то, что все произошедшее не более чем недоразумение; да и в любом случае сильно не хотелось, чтобы меня разыскивала полиция как пропавшего без вести.
Санта вытурила собаку во двор, чтобы эта лошадь не шаталась по дому, велела не скучать и отбыла на маленькой красной Хонде. Видимо, любовь к этой марке и цвету являлась фамильной чертой.
А я пошел в гостиную коротать время за томиком стихов Александра Сергеевича одна тысяча девятьсот сорок седьмого года издания.
Глава 4
Глаза скользили по печатным строчкам, но мозг не фиксировал прочитанное, а возвращался к событиям сегодняшнего дня, раз за разом прокручивая эпизоды. Прикидывая и так и этак, все же вины я за собой не нашел. Наоборот, чем дольше я думал, тем очевиднее вина Иниты: поступать так с человеком, который впервые оказался в другом государстве, по крайней мере невежливо. Да и не рвался я знакомиться с ее родителями, это целиком и полностью ее инициатива. Допустим, что снобистской родне я не пришелся ко двору, да даже не допустим, а примем как очевидный факт, и пусть даже у нее вдруг открылись на меня глаза, но… Дальше перед глазами проносился раз за разом серебристый «Опель», насмешливо подмаргивая красными стоп-сигналами.
Сколько я так просидел, занятый якобы чтением, но так и не перевернув ни одной страницы, не знаю, и только заливистый лай Греты отвлек от этого бесплодного занятия. Пришлось идти проверять, на кого эта собаченция так разбрехалась. Не успел я выйти на кухню и выглянуть в окно, как на пороге показалась Санта, надо же, не думал, что она обернётся так быстро.
- Вот, - протянула девушка мне куртку, - видишь, все получилось, - почему-то показалось, что нервно, добавила она.
- Спасибо, - вежливо сказал я, принимая одежку и роясь в кармане в поисках телефона. – Надо все же Ините позвонить, а то будет разыскивать с собаками.
- Ой, а телефон упал, прости, я уронила, - быстро проговорила Санта. – Но ты не беспокойся, мы с ней пообщались, она не будет волноваться, и ты сможешь провести Рождество с нами. Правда здорово?!
- Мне кажется, что ты мне что-то не договариваешь, - медленно произнёс я, внимательно глядя на чуть розовые щеки девушки: непонятно, это от холода или от смущения.
- Я? Нет, что ты! – воскликнула она. – Слушай, как было: я приехала и пошла выяснять, каким образом мне могут отдать твою куртку, а там как раз приехала эта девушка. Мы поговорили, она получила одежду, отдала мне твою, и все.
- И все? – повторил я скептически.
- Конечно, - почти убедительно сказала она.
- Я очень благодарен вам с братом за помощь, но злоупотреблять вашим гостеприимством с моей стороны было бы нехорошо. Помоги мне, пожалуйста, найти гостиницу и поменять билет…
- И-и, не можно, - помотала она головой. – Рождество. Много людей приезжают в Ригу на праздники. Почему ты не хочешь остаться у нас? Вместе же веселее.
- Неудобно как-то.
- Ерунда! – припечатала Санта, снимая, наконец, свое пальто и разматывая яркий шарф. – Ты же еще и Ригу не видел, заодно и посмотришь.
- Спасибо большое, - сдался я, понимая, что выхода как бы и нет, а билет все равно надо будет поменять, а то до второго января напрягать совершенно посторонних людей своим присутствием - совсем уже совести не иметь.
Санта оказалась очень легкой в общении, ломая стереотипы; таким же оказался и ее брат. Когда проснулся, разумеется. Отпившись кофе и не обращая внимания на ворчание сестры о том, что почти ночь на дворе и это вредно, он отшучивался, говоря с довольно сильным, но приятным акцентом. Даже извинился. Что не назвал себя.
- Прости, - он, улыбаясь, покрутил раскрытой ладонью с плотно сомкнутыми пальцами в воздухе, - корона небо царапает. Думал, я настолько знаменит, что мою физиономию все знают. Даже в голову не пришло.
Потом Рейнис рассказывал про группу, которую создал лет десять назад, я внимательно слушал, а Санта тем временем колдовала на кухне, готовя ужин.
- Negaiss, что значит раскаты грома, ну и на английский потом перевели дословно. Может быть ты слышал нас как Thunderbolts? В Великобритании мы довольно популярны. Это неважно! – воскликнул он, увидев, как вытянулось мое лицо – было жутко неудобно, но я правда про них ничего не слышал, - я просто, э-э... хвастаюсь. Вот.
Я с благодарностью посмотрел на собеседника, который сумел с честью вывернуться из неловкой ситуации, не теряя чувства собственного достоинства и обращая все в шутку. Он мне реально нравился. Было в нем что-то такое безумно располагающее, от чего хотелось вот так сидеть и слушать, причем неважно, что. Голос, манера говорить, мимика и вот эти необычные движения ладонью, когда он не мог сразу вспомнить нужное слово, как будто завораживали, гипнотизировали, не давая избавиться от наваждения. А еще он очень часто облизывал кончиком языка губы. Непроизвольно, просто потому что они у него сохли; и от этого становилось как-то тягуче-сладко, и разливалось тепло в животе, и не хотелось подниматься с кресла и куда-то идти, несмотря на неоднократные призывы Санты с кухни.