Мы остались наедине с догорающим костром и бутылкой виски, извлеченной Рейнисом из закромов исключительно в согревательных целях.
- Я вообще почти не пью, - пояснял он, наливая янтарную жидкость в стаканы, - сам понимаешь, работа такая, и я не могу позволить себе выглядеть плохо или плохо себя чувствовать, но на Рождество это святое! Хотя иногда тоже хочется расслабиться, - признался он.
Я молча согласился и отхлебнул из стакана. Без закуски пить крепкое спиртное было не очень хорошо, а Рей еще пожаловался, что безо льда совсем не те ощущения, и быстро сходил за ним в дом, захватив заодно тарелки и кетчуп. С ними дело пошло веселее, и к тому времени, как пожарилась последняя порция сосисок, или колбасок – я уже не различал таких тонкостей – мы изрядно набрались.
Я подхватил блюдо и собрался идти в дом к ожидающей нас Санте, но голос Рейниса остановил:
- Миша, у тебя соус, вытри.
- Где? – спросил я, думая, как же мне вытереться, если руки заняты.
- Здесь, - он протянул руку и дотронулся до моей нижней губы.
- Сотри, пожалуйста, - попросил я.
Рейнис на мгновение замешкался, а потом сделал шаг навстречу и неожиданно лизнул уголок моего рта и почти сразу же легонько поцеловал туда же.
Он уже давно скрылся в доме, забрав злосчастное блюдо с жареными колбасками, а я все стоял столбом, не в силах сдвинуться с места, переживая раз за разом повторение сногсшибательного ощущения не то удара молнии, не то огненной стрелы, пронзившей внутренности и задевшей сердце. С трудом отогнав наваждение и запретив себе думать, что это было, я на непослушных ногах двинулся к дому, повинуясь голосу Санты, которая уже давно звала меня.
Глава 5
Следующие дни слились в единый цветной калейдоскоп. Рейнис больше ничего подобного себе не позволял, и я почти пришел к выводу, что мне все привиделось спьяну или же я все не так понял – возможно, он тоже мало что соображал в тот момент.
Он вел себя как ни в чем не бывало: улыбался, шутил, иногда дружески хлопал по плечу, но никакого подтекста или скрытого смысла в словах и действиях я не находил. Да и кто мне сказал, что Рейнис по мальчикам?!
Так я пытался убедить себя почти до самого Нового года, стараясь не встречаться глазами с моим гостеприимным хозяином, не оставаться с ним наедине и вообще держаться от него на как можно более дальнем расстоянии, потому что когда он оказывался рядом, меня кидало то в жар, то в холод. Оставалось радоваться, что в силу природной смуглости кожи я не так легко краснел и хотя бы этим не выдавал себя. Рейнис вел себя доброжелательно и ровно, не давая заподозрить себя хоть в каком-то интересе к моей персоне. Чтобы не выглядеть совсем уж юной трепетной девой, я старался как можно больше времени общаться с его сестрой. С ней было легко и ненапряжно, девушка оказалась настоящим массовиком-затейником, с неистощимым энтузиазмом изобретая все новые и новые развлечения, и за эту неделю я успел полюбить не только Ригу, но и проникнуться духом страны.
- Ми-иша, - чуть растягивая слова, говорила она, - ты не должен думать, что латыши плохие, только потому, что тебе встретились такие!
Они как будто старались загладить передо мной мифическую вину, знакомя со своими друзьями, и я видел, что негатива в отношении меня нет. От этого становилось теплее на душе, и я как будто оттаивал изнутри, только немножко больно было от того, что скоро все закончится, и придется возвращаться в свою пустую квартиру – почему-то я не сомневался, что Инита там больше не появится.
Единственное, что меня напрягало – это предстоящая встреча Нового года. Еще ни разу в жизни мне не приходилось встречать наступление следующего года вне дома, вне семьи. С детства мне вбивали в голову, что это семейный праздник и шляться неизвестно где по ночам не стоит. В данном случае меня коробило, конечно, совершенно не это, а необходимость всю ночь находиться в толпе мало того, что совершенно незнакомых людей, так еще и представителей иной культуры. Да, я признавался себе совершенно честно, что праздную труса. Утешало только одно – Санта обещала не отходить от меня ни на шаг.
- Ми-иша, пойми, все будет хорошо, - увещевала она меня, когда я попытался убедить ее оставить меня одного дома. – Мы обязательно бы остались все дома, но брат работает, и отменить это нельзя. Клуб принадлежит его хорошим друзьям, и подвести их таким образом не можно.
Я улыбнулся – это ее «не можно» было до невозможности милым, уютным и каким-то домашним. И пусть с точки зрения правил русского языка это было совершенно неправильно, но говорить ей об этом я не собирался.
- Хорошо, хорошо, - согласился я, - ты была очень убедительна, но помни: ты обещала не оставлять меня одного.
- Конечно! – обрадовалась она и от избытка чувств поцеловала меня в щеку.
- Я не помешал? – ехидно поинтересовался знакомый голос.
От странной интонации я покрылся мурашками и резко обернулся: Рейнис стоял, прислонившись плечом к косяку, и внимательно смотрел на нас, правда, улыбаясь при этом. Но глаза… Черт побери, я не мог понять их выражение. Неужели ему настолько неприятно искреннее выражение чувств? Мы же ничего предосудительно не делали.
- Фу-у, Рейнис, зачем подкрадываешься и пугаешь! – воскликнула Санта.
- Прости, в следующий раз буду топать как слон, чтобы вы заранее слышали!
- Глупости говоришь, - отрезала девушка. – Кстати, у нас еще одна проблема, о которой мы забыли.
- Боже, - закатил глаза Рейнис, - что ты еще придумала? Имей в виду, завтра никуда не поеду.
- Мише не в чем идти, - похоронным тоном сообщила Санта. – Надо что-то срочно придумать!
- Да, это проблема, - согласился музыкант и потер рукой подбородок. – Я думаю, что ему вполне что-нибудь подойдет из моей одежды. Пошли смотреть, - распорядился он и направился на второй этаж.
Мою слабую попытку отказаться брат с сестрой отмели с ходу, намекнув, что выглядеть на таком мероприятии чучелом не позволят.
В гардеробной Рейнис на несколько мгновений застыл в задумчивости, потом резко распахнул дверцу шкафа.
- Приступим, - несколько зловеще произнес он.
Два часа спустя я уже глубоко сожалел о том, что позволил втянуть себя в эту авантюру. Хотелось одного – забиться куда-нибудь в подвал, спрятаться в надежном месте, чтобы никто не нашел, и заснуть, проснувшись только тогда, когда уже наступит время отъезда в аэропорт. Одежда Рейниса подходила мне почти идеально, разве что брюки и рукава были несколько длинноваты, но Санта уверила, что это не проблема. Хуже всего было то, что мы очень сильно отличались внешне, и многое мне банально не шло, часть вещей я бы не согласился надеть даже под угрозой пистолета – уж очень яркими и вызывающими они были. Черный, который я так любил, Рейнис и Санта забраковали в один голос: видите ли, мне не идет совершенно!
В результате сошлись на темных сине-серых джинсах, немного потертых и сидевших, по уверениям моих мучителей, идеально, и белой приталенной рубашке, внутренняя сторона манжет и воротника которой была в мелкую фиолетовую клетку, и фальшивый карман был отделан узкой полоской того же клетчатого материала.
- Смотри, как хорошо, - говорила Санта, отворачивая манжеты и расстегивая кнопку у горла.
- Согласен, - произнес Рейнис, внимательно оглядывая меня со всех сторон, отчего я чувствовал себя не в своей тарелке, - только вот еще, - и он приподнял воротник, опустив острые кончики.
- Идеально! – захлопала в ладоши Санта, а я, посмотрев на себя в зеркало, запаниковал: рубашка сидела слишком плотно, и я почувствовал себя голым.
Джинсы тоже не добавляли спокойствия, по всей видимости, Рейнис предпочитал довольно обтягивающую одежду, в отличие от меня.
- Нет, - не согласился с ней брат и выудил из недр шкафа черный ремень с массивной и вычурной пряжкой и какую-то хрень на тонком шнурке, предположительно на шею.
«Господи, ну чем я провинился?», - думал я вечером следующего дня, сидя в машине Рейниса, которая неслась в направлении места моей будущей пытки. Ассоциации с Золушкой и балом отогнать не удавалось. Только вот вез меня во дворец сам принц, который был непривычно молчалив и сосредоточен.