— Платон Сергеевич! — весело посмотрел на меня капитан. — Запевайте строевую! Ту, что учили с солдатами на бивуаке.
«Которую?» — хотел спросить я, но промолчал. На поляне, я разучил с егерями две песни. Одну про знамя полковое, которую и голосил на марше. Егерям она не слишком понравилась. «Господская!» — заметил один. Я подумал и предложил другую. Считал, что ее здесь знают все — в 19 веке пели, оказалось, не фига. И вот эта пришлась егерям по душе. Не удивительно. Простая и понятная солдатам песня.
— Солдатушки, бравы ребятушки, кто же ваши деды? — начал я.
— Наши деды — славные победы, вот кто наши деды! — хором отозвались егеря.
Спешнев дернул плечом, но промолчал.
— Солдатушки, бравы ребятушки, а кто же ваши жены? — продолжил я.
— Наши жены — ружья заряжены, вот кто наши жены! — ответил строй.
У этой народной песни десятки вариантов. Есть верноподданнический: «Наш родимый — царь непобедимый, вот, кто наш родимый». Или: «Наша слава — Русская держава, вот кто наша слава». Имеются и хулиганские варианты: «Наши тетки — две косушки водки, вот кто наши тетки». Косушка, к слову, это 300 граммов на наши деньги. Если влить две в одно рыло… Правда, слово «водка» здесь мало употребляемое, преобладает «вино», но егеря поняли. Мне объяснить, какой вариант им больше понравился?
Дворовой ускакал вперед не зря. Когда строй приблизился к воротам, тяжелые створки из плах, подвешенные на кованных петлях поползли в стороны, и мы вступили на обширный, посыпанный утрамбованный гравием двор. Тут егеря и грянули про косушки — тонкий намек на толстые обстоятельства. Нас встречали. На просторном каменном крыльце с толстыми колоннами, поддерживавшими крышу, застыла дворня графини — мужчины и женщины в самых разнообразных нарядах. Некоторые были в сюртуках и чулках с башмаками, но большинство одеты как крестьяне, разве что почище. Впереди стояла молодая женщина в бежевом платье с кружевами на воротнике и шелковом капоре в тон платью — за версту видно, что барыня. Это и есть графиня? Я присмотрелся: девчонка. На вид — лет двадцать. Симпатичная. Круглое, милое личико с большими глазами — капор с небольшими полями позволял это разглядеть. Роста среднего, крепкого телосложения, но не полная. На изнеженную помещицу ни разу не похожа. Вон, даже слегка загорела, а это сейчас не в моде.
— Ваше сиятельство! — командир роты поднес ладонь к киверу. — Позвольте отрекомендоваться: штабс-капитан Спешнев Семен Павлович. Командую третьей ротой первого батальона 6-го егерского полка. После сражения с неприятелем следуем на соединение с армией князя Багратиона. Благодарю за приглашение. Мои егеря нуждаются в отдыхе.
— Здравствуйте, господин штабс-капитан! — звонко ответила девчонка. — Добро пожаловать в усадьбу Залесье. Для вас здесь истопят баню, накормят и устроят на ночлег. Меня зовут Аграфена Юрьевна. Я дочь графини Натальи Гавриловны Хрениной. Она наказала встретить вас. Сама, к сожалению, не может — занедужила.
— А что с ней? — спросил капитан. — С нами лекарь, — он указал на меня. — Позвольте представлю: Платон Сергеевич Руцкий, сын князя Друцкого-Озерского. Присоединился к нам в дороге при весьма печальных обстоятельствах — был ранен, ограблен до нитки гусарами неприятеля и брошен умирать. К счастью, мы шли мимо и подобрали. Лекарскому делу Платон Сергеевич учился за границей и знает его отменно. Пулю из моей ноги достал враз, не имея при этом нужных инструментов. Егерей моих лечил и весьма успешно — все в строю.
А Спешнев-то жох! Как лихо к графинюшке подкатил! Дескать, не только вы к нам, но и мы к вам с ответкой. Меня до лекаря повысил, про учебу за границей упомянул, фиктивного папашу приплел. С козырей пошел, а отдуваться мне. Неизвестно, чем эта старуха болеет…
— Рада вашему визиту, князь! — склонила голову Аграфена. — Вы красиво пели. Голос у вас сильный и приятный.
— Я не князь! — буркнул я. — Мещанин города Могилева. Князем был мой отец. Мать простолюдинка.
— Все равно рада, — не смутилась девчонка. — Посмотрите матушку?
Я вздохнул и спрыгнул на утрамбованный гравий двора. Получилось, к слову, неплохо, хотя я не наездник. В детстве катался на лошадях, естественно, без седла, здесь пару дней к Мышу привыкал. Натер кожу со внутренней стороны бедер, но освоился. В принципе ничего сложного, надо только чувствовать лошадь — вот и вся наука. Да и Мыш — скотина смирная. Мерин.
— Игнат! — графинюшка посмотрела на представительного мужчину в сюртуке. — Займись гостями. А я провожу лекаря к матушке. Следуйте за мной, Платон Сергеевич!
Я последовал. Мы вошли в дом и по широкой деревянной лестнице поднялись на второй этаж. Графинюшка шла впереди, звучно топая каблучками по деревянным плахам пола. Подойдя к высокой двери, она постучала костяшками пальцами в створку, дождалась ответа и нажала на ручку. Дверь отворилась, и мы вошли внутрь.
В комнате стоял полумрак. Два узких окна давали мало света, к тому же их прикрыли шторами. Напрягая зрение, я различил слева у стены большую кровать с пологом. Напротив располагался шкаф, у правого окна — столик с зеркалом и стулом — вот и вся обстановка. Небогато.
— Я привела лекаря, матушка, — сообщила графинюшка кому-то на кровати. — Случился среди солдат. Их командир уверяет, что Платон Сергеевич учился за границей.
— Подойдите! — раздалось от кровати. В голосе невидимой мною женщины звучала боль.
Я подчинился. На кровати, прикрытая одеялом до пояса, лежала на боку графиня в ночной рубашке с кружевами на груди и в чепце. Глаза мои привыкли к полумраку, и я разглядел морщины на лбу и у глаз, прямой нос и тонкие губы с волевыми складками у рта. Серьезная дама, видно, что привыкла командовать.
— Вправду лекарь? — недоверчиво спросила графиня. — Молодой больно и одет, как пугало. Солдатские панталоны и какой-то дурацкий мундир.
Вот ведь мегера! Ее от боли крючит, а она на одежду смотрит.
— Это сшили мне егеря из ментиков убитых французских гусар, — я ткнул пальцем в суконную куртку. — Панталоны они же дали. Меня нашли голым у дороги. Был ограблен французами. Ударили саблей, — я коснулся пальцем шва на голове, — и содрали все, даже чулки.
— Штабс-капитан Платона Сергеевича хвалил, — подключилась графинюшка. — Говорит: достал ему пулю из ноги, лечил раненых егерей, поставив их в строй.
— У меня нет пули в ноге, — пробурчала старуха. — Спину прихватило. Лежать могу только на боку, встать больно.
— Это давно или внезапно схватило? — спросил я.
— Внезапно, хотя спиной и раньше маялась, — проскрежетала она. — За сборами смотрела. Видел сундуки в коридоре? Бежать собирались от супостата, вещи собирали.