— Вспоминай! Вспоминай, что ты должен, что ты обязан сделать! — кричала Эстер. — Не понимаешь? Спасай себя!
Он резко поднялся — не должна она так разговаривать с ним, глядя сверху вниз — и его спину прошило пламенем. Свет сердца погас. И на какой-то миг Эстер слилась с темнотой пыльной комнаты. Слова растаяли и полностью заполнили собой фигуру Эстер, вернув ей человеческую плоть. Куртка была нараспашку, брюки порваны, платок перекосился, и из него торчали толстые чёрно-белые нити.
— Твоё упрямое геройство в её честь не даст тебе ровным счётом ничего. Она не придёт, а тебе бы давно пора убираться отсюда! Выбирайся, чёрт меня возьми! Живи. Живи!
Мир пошатнулся. От потолка оторвалось несколько досок. Уронив Феликса на ближайший ковёр, потёртый и блёклый, Эстер накрыла его собой, и деревянный град обрушился на неё, совершенно не задев её Создателя.
Шум чуть утих, и он вылез из-под её плотных тисков. По телу снова прокатилась боль. Бежать, звенело в голове, только бежать! Где-то поблизости есть лестница.
Эстер бросилась к нему, только он отошёл к стене, и повторное землетрясение сбило их обоих с ног. Падая, Эстер схватила его за руку, так и не выпустившую спасительный инструмент, и на пол они падали вместе, в страхе обнимая друг друга. Падали сквозь пол. Падали в бездну.
Что-то ударило в голову… И снова на спину…
— Создатель!
Феликс открыл глаза. Эстер лежала на нём под обломками, сверкая от безумного счастья — уберегла, он живой, шанс ещё теплится.
Голова гудела и раскалывалась, под затылком ощущался какой-то бугор. Ручка укатилась из разжавшейся ладони. А дом продолжал разрушаться. Грохот со всех сторон давил на мысли. Второй этаж вот-вот обвалится на первый. А пока… Пока затишье. Перед бесповоротно грядущей бурей.
С несменной улыбкой Эстер укрывала собой Феликса, прижимая к себе его лохматую голову, забирая боль, вытесняя печаль последним огоньком надежды, оставшимся в запасе. Из её глаз потекли чернила. Его шрамы стали её шрамами, отразившись на лице и оголённой шее. Её платок висел на краю пробитого потолка…
— Не исправляй всё подряд, как ты пытался, — шептала Эстер. — Тогда ты точно умрёшь. Исправь хоть бы одно. Нужный момент. Только найди его.
— Я знаю, Эстер, — мягко ответил Феликс и стёр чернила с её щеки. — Я уже знаю, что исправить.
— Так не медли. Беги. Спаси свою душу…
Её веки опустились, и она обмякла на его груди. Чёрные слёзы полились на грудь. По белым волосам с затылка потекла кровь…
— Эстер!
Он встормошил её. Она не отвечала. Она не слышала…
Старый дом зашатало с новой силой в такт его страхам. Они камнями придавливали его к полу, мешали дышать, заставляя темнеть в глазах. А издалека сквозь гул и грохот к нему тянулась тёплая музыка.
Его момент был здесь и сейчас. Он достаточно переписывал прошлое. Пора писать будущее.
Извиваясь посреди щепок, Феликс нащупал ручку на полу и выбрался из-под тела Эстер. Боли больше нет. И страха больше нет. Энергия последней надежды подняла его на ноги, и в руке Феликса грозно сверкнуло его оружие.
Взмах — и падающие обломки застыли в воздухе. Противный скрип растворился в волшебной мелодии музыкальной шкатулки. Входная дверь, до того крепко запертая, распахнулась настежь, пустив в тяжёлую духоту поток свежести. Северный ветер подхватил на лету пыль, превратив в миллионы снежных звёзд. Новый взмах — обломки поднялись к потолку. Искры энергии вырвались с кончика ручки, воссоединившись с шальными снежинками. Сердце клокотало. Его ожившая сила просила воли.
Феликс вскинул голову и распростёр руки. С его криком необъятный свет вырвался из груди, озарив дом, проникнув в самый его тёмный угол. Поднятые к потолку обломки вернулись на прежние места, а снежная пыль огромной сетью осела на стенах, окнах, вещах, ярко переливаясь драгоценными камнями.
Пора бежать. Заклятье кончится в любой момент. А ему ещё так нужна эта магия!
Он оглянулся на Эстер… Вместо неё на полу лежала его собственная сумка. Должно быть, об неё он ударился головой, когда падал со второго этажа. Он поднял её и закинул лямку через плечо. Плотная, тяжёлая. Ну конечно! Там планшет с черновиками, там его рукописи — там вся его жизнь. Вот чего ему не хватало. Вот, что он искал!
— А это ты не забыл?
За спиной, тяжело дыша, стояла раненая, но живая Эстер Естедей.
И протягивала ему листы чистейшей белой бумаги.
— Этого вполне хватит на ещё один роман, — сказала она, улыбаясь.
Злости и прошлые обиды как ветром сдуло. Тем самым ветром, принёсшим ему свободу. Феликс взял листы и поправил короткий локон, сбившийся на её перепачканный лоб.
— Прости меня.