1. Приговор
Муравейник живёт,
Кто-то лапку сломал — не в счёт,
А до свадьбы заживёт,
А помрёт, так помрёт.
Я не люблю, когда мне врут,
Но от правды я тоже устал,
Я пытался найти приют,
Говорят, что плохо искал.
И я не знаю каков процент
Сумасшедших на данный час,
Но если верить глазам и ушам —
Больше в несколько раз.
Виктор Цой.
Никто не проявляет интереса
К моей навек загубленной судьбе.
Попался я на удочку прогресса
И этим страшно навредил себе.
Грустна песенка Сыроежкина из к/ф "Приключения Электроника".
Приговор.
За Джоном пришли, когда он сидел на скамейке в зимнем саду. Сидел с планшетом в руках, но, как делал всегда, время от времени поднимал глаза и смотрел вверх сквозь стекло. Туда, где, видимо, было небо. Туда, где, видимо, было утро. Как и все жители Корпуса, он иногда не видел ничего за его пределами. Только небо сквозь стекло. Впрочем, другие, даже те, кто любил посидеть здесь, лишь изредка смотрели вверх. Но не Джон.
Небо менялось. Иногда, как сейчас, можно было увидеть солнце. Иногда на стекло падал дождь или снег.
Это всё, что менялось в окружающем Джона мире. Кроме, конечно, того, что было на экране его планшета.
Их было двое. И они были из полиции Корпуса. Это было удивительно: за двадцать шесть лет своей жизни он никогда не имел дела с полицией.
— Вы Джон Дерри? — Спросили они. Будто они не знали.
— Да, это я.
— Вам нужно пройти с нами.
— Куда?
— К судье.
Они не надевали на Джона наручники. В этом не было смысла. Куда можно бежать в Корпусе? Наручники на поясе полицейских были архаизмом, из того мира, существовавшего до катастрофы. Сейчас их применяли крайне редко, и только к особо буйным задержанным. Джон таковым не был, они знали это точно. Они знали о нем все, даже то, чего он не знал сам.