Прохор поднял глаза к потолку и одобрительно кивнул. Они с Юрой молча чокнулись чашками и выпили еще по глотку чая.
— Так, перейдем к делу, — отчеканила Валя. Она развернула кресло к кровати и села на нее, поджав ноги. — В твоей семье произошла ужасная трагедия. И я хочу тебе помочь.
Глаза Паши сверкнули. Он снова попытался выплюнуть кляп, и Валя бесцеремонно запихнула пальцем полотенце поглубже ему в рот.
— Тихо, пожалуйста. Ты не думай, что я сумасшедшая. Но в нашем роду у всех женщин есть особые способности. Родовой дар. Или проклятье… Мне снятся сны, которые больше, чем сны.
Паша постарался вложить весь скептицизм в свой взгляд.
— Месяц назад мне приснилась твоя жена.
Он исподлобья посмотрел на девушку, и та вздрогнула от угрозы, сквозившей в его взгляде.
— Вот, что я помню из сна, — продолжила Валя, стараясь не обращать внимания на красноречивый взгляд Павла. — Она сказала, что ты не виновен в ее смерти. Что ваша дочь жива.
Плечи Паши едва заметно вздрогнули.
— Еще она сказала, что я должна помочь тебе найти Динку.
Паша зарычал, и стал дергаться в кресле.
— Стой! — Валя вдруг положила ему руку на грудь, и мужчина замер. — Посмотри мне в глаза.
Серо-голубые глаза девушки были таким спокойными. Павел чувствовал тепло ладони, ощущал свежее дыхание девушки на лице.
— Вот так, — тихо сказала она. Зрачки ее расширились, они затягивали Павла, словно омут. — Дай руку.
Павел не успел понять, когда она успела освободить его правую руку. В пальцах отдавалось биение ее сердца, ровное, спокойное, умиротворяющее. А потом он зажмурился от вспышки яркого света. «Сейчас ведь октябрь, — успел подумать он. — Откуда столько солнца». Он почувствовал, что теряет равновесие и падает. Паша с удивлением обнаружил себя лежащим на выжженной солнцем траве. Над ним простиралось чистое голубое небо без единого облачка. Велосипед, с которого он свалился, лежал рядом, переднее колесо, задранное вверх, медленно крутилось. Впереди, по тропинке, вьющейся через пшеничное поле, ехала девушка. Рыжая грива кудрявых волос ослепительно сияла.
— Пашка, ну ты что! — девушка обернулась, бросила велосипед и подбежала к нему. — Грохнулся на ровном месте!
— На тебя засмотрелся, — сами произнесли вмиг пересохшие губы, совсем как тогда, двадцать лет назад.
— Дурак, — засмеялась Люба. Она села на траву рядом с ним, устроив его голову себе на колени, и откинула огненную копну за спину, а потом наклонилась к нему и быстро поцеловала. Паша обнял ее за шею и повалил в траву. Ее смеющееся лицо было так близко. Он мог бы пересчитать все ее веснушки, но вместо этого предпочел перецеловать их все. Пахло горячей пылью и скошенной травой…
Паша вдруг почувствовал, что его затягивает в темный водоворот, он схватился за сухие стебли колосьев, пытаясь хоть на мгновение задержаться в прошлом, но очутился снова в своей комнате. Вместо колосков он сжимал прядь волос Вали. Мужчина медленно разжал побелевшие от напряжения пальцы.
— Она показала мне эту сцену из вашего прошлого, — сказала Валя. — На случай, если ты мне не поверишь. Люба была очень красивой.
— Сделай это еще раз, — взмолился Паша. Он схватил ее руку и прижал к своей груди. Девушка только покачала головой. Она встала, подошла к окну.
Павел освободил вторую руку от скотча, но вставать с кресла ему не хотелось.
— Где Динка?
— Я не знаю, — ответила Валя. — Может, Люба и говорила мне, где ваша дочь, но я не помню. Мои способности еще не развились.
— Кто убил мою жену?
Валя молчала. Павел машинально потер руку. На бинте проступило кровавое пятно. Ладонь ныла так, будто ее неделю грызла бешеная собака.
— Твой дар… Что ты можешь?
— Я пока не умею ничего такого особенного, — пожала плечами девушка. — Мне снятся сны, в которых души людей — живущих или умерших — пытаются мне что-то сообщить. Иногда приходят внезапные озарения, которые касаются меня или близких мне людей. Бывает, снится мужчина, который, как мне кажется, моя вторая половинка… В общем, по мелочи. Бабушка говорила, что дар развивается, растет, как деревце. Сначала это семечко, которое ждет своего часа, потом пробивается росток, корни его оплетают сердце, проникая все глубже, ствол становится крепче. И если сейчас я не могу вспомнить и половины снов, а вспомнив — не могу понять, то со временем обязательно научусь…
— И это у вас семейное?
— Бабушка умела лечить людей. Ее знали во всей округе и обращались за помощью, когда врачи не могли помочь.