Глава 1. Ася
Ася
Вытерев слёзы, я свернула с раздолбанной просёлочной дороги на более широкую, относительно ровную. Относительно… По обеим сторонам от неё возвышались сосны, зимний лес был тихим, спокойным. Почти полночь, а я… Всхлипнув, я вновь смахнула так и наворачивающиеся на глаза слёзы. Не хотелось ни праздников, ни Нового года. И, наверное, стоило бы остаться, но… Я снова всхлипнула. Если бы осталась, потом было бы только хуже. Что за Новый год такой? Близкие люди где-то, а я… Я посреди зимы, посреди леса, посреди собственной жизни.
Двадцать девять… Казалось бы… А где оно — счастье? Муж, дети… Я посмотрела на своё запястье. Уродливый лиловый синяк начал бледнеть, но всё ещё отчётливо виднелся на моей бледной коже. Сколько это будет продолжаться?! Ни конца, ни края. По щекам моим снова побежали слёзы. Благо, никто меня не видел — несколько часов, чтобы побыть слабой.
Муж ненавидел мои слёзы. Иногда мне казалось, что он и меня-то саму ненавидит. Тогда зачем всё это? Порой я задавала себя этот же вопрос. Молодая была, глупая… Он — красивый, сын уважаемых людей, а я… провинциалка. Девочка из пригорода Можайска. У нас и дома-то нормального не было — так, деревенский. Приехала учиться в столицу, а тут он… Потом первый ребёнок, второй. Институт, конечно же, бросила, мечты о высшем, о будущем, так и остались мечтами. Жена, мать. И вот, теперь мне двадцать девять… Красивая, вроде бы — глаза большие, светло-карие, волосы длинные, волнистые, цвета выцветшей на солнце соломы. Когда-то за мной самые красивые мальчики школы бегали, а теперь что? Синяки по всему телу и жизнь по расписанию. Ровно в восемь домой. Этот Новый год я хотела встретить со своими близкими — детьми, родителями, и снова «но». Это вечное «но»…
Павел позвонил два часа назад, и попросил… попросил, чтобы я приехала. Вообще-то он должен был вернуться только третьего. И он попросил. Попросил… Я усмехнулась. Если он попросил, значит, я обязана. Не важно, где я и с кем. С детьми ли, с родителями. Не послушаюсь — хуже будет. Он вернулся раньше, и всё…. Сын уважаемых родителей, а я — девочка из деревни. Обида, слёзы… Я всхлипнула. Зимний лес походил на декорацию к детской сказке. Такой же чинный, благородный, величественный. Снег искрился в свете, отбрасываемом фарами моего внедорожника — подарок Павла на прошлый день рождения.
Счастлива ли я? Этот вопрос, внезапно всплывший в моём подсознании, заставил меня глухо, надсадно рассмеяться. Сейчас я, наверное, походила на умалишённую… Одна посреди заснеженного леса, до Нового года всего пара часов, и этот глухой, режущий душу хохот. А ведь когда-то я смеялась иначе — звонко, по-девичьи. Снег под колёсами был рыхлый, и машина двигалась вперёд словно бы нехотя, с одолжением. Ещё несколько метров, несколько тёмных стволов…
Мотор заурчал, под капотом что-то застучало, заскрежетало. Внутренности у меня натянулись. Не хватало мне ещё проблем с двигателем. И где искать автосервис? Канун Нового года, глухая просёлочная дорога… Я нажала на педаль газа, потом ещё и ещё… Но, вместо того, чтобы двинуться вперёд, внедорожник намертво застрял в снегу. Я попробовала нажать на педаль газа, но мотор работал вхолостую. Ладно… Без паники. Что говорил мой учитель ОБЖ? В любой стрессовой ситуации главное — без паники. Без паники, значит, без паники. Лес, канун Нового года, муж, ожидающий меня к столу… Без паники! Конечно, без паники! Можно было выйти, открыть капот и сделать вид, будто я хоть что-то понимаю в устройстве двигателя, но… В устройстве двигателей я ровным счётом ничего не понимала. Зимний лес, походящий на декорацию к сказке, постепенно превращался в фон моей погребальной песни. Отличное сопровождение, надо сказать… Павел желает видеть меня к бою курантов, а если я не приеду, всё… Непослушания он не потерпит. Порой я задавалась вопросом — кто я для него? Кукла? Послушная девочка? Козёл отпущения? Наверное, по-своему он меня любит… В той мере, в какой вообще умеет любить. Странной такой любовью, особенной, собственнической, извращённой.
Я посмотрела на экран мобильного телефона — связи нет. Очередной нервный смешок. И что мне делать? Идти через сугробы? До трассы километров семь, не меньше… Но если я не появлюсь к бою курантов… Об этом мне даже думать не хотелось. Муж чётко, но предельно ясно сказал: «к двенадцати ты должна быть дома». А если он сказал должна, значит, должна. Так и никак иначе. Вот уже десять лет должна. Должна-должна-должна.
Я обессилено уронила голову на руль. В душе поднималась обречённость. Устала. Да, пожалуй. От бесконечных «должна» от проблем, забот, боязни сделать что-то не так. Многие жалуются на отсутствие денег… Мол, были бы средства. А толку? Маникюр за сотню долларов, стильная стрижка, полушубок из норки. И никого рядом. Никого, к кому я могла бы сбежать, обратиться за помощью. Родители? Да разве они что-нибудь могут?! Старшей дочери девять, младшей — семь… Вот он — приговор. Стоит мне сделать шаг в сторону, и муж отнимет у меня детей. А кто я без них? Кто?! Уронив голову на руль, я горько расплакалась. Смогу ли я объяснить Паше, что случилось? А может… Замёрзну тут, посреди леса, да и дело с концом?! Кому хуже-то станет? Отправит детей учиться в Англию, или Америку, или Швейцарию… И что была я, что не было.
Жалость к самой себе нахлынула бурлящим, мощным потоком. Со мной редко случалось что-то подобное, и всё же… Уткнувшись в собственные запястья, я горько зарыдала навзрыд. Новый год, чёрт его подери! Да провались он пропадом! На кой мне это всё?! Зимняя сказка… Волшебство, праздник, грёбанный оливье и пожелания от близких?! Для Паши не важно — по какой причине я не смогла добраться до дома к двенадцати. Машина заглохла? Телефон не ловит? Разве это причина? От примитивной жалости к самой себе я расплакалась ещё сильнее. Двигатель окончательно заглох, в машине стало холодно. Так и сдохну тут в новогоднюю ночь. А может, и к лучшему оно?! Не будет ничего — ни этих синяков, ни бесконечных унижений, ни страха. И золотых колец не будет, и моря, и гор, и улыбок моих крошек… Как же всё докатилось до такого? Золотая клетка… Вот оно что — это золотая клетка. Ни вырваться, ни отказаться. Потому что…
Внезапно мглу ночи разрезал свет фар. Я встрепенулась. Неужели мне повезло? Почти одиннадцать вечера… Быстро вытерев мокрые глаза, я принялась открывать дверцу. Замёрзшие пальцы не слушались, и получилось у меня не с первого раза. Буквально вывалившись на мороз, я преградила путь большой чёрной Тойоте, походящей на страшное чудище. Свет фар ослепил меня, и я прикрыла глаза рукой. Страшно не было. Разве может быть хуже, чем уже есть? Стоя в желтоватом отблеске габаритных огней внедорожника, именно так я и думала. Хлопнула дверца, снег заскрипел под тяжёлыми подошвами мужских ботинок. Убрав ладонь от лица, я увидела мужской силуэт, а спустя из миг из темноты показался он — крупный, широкоплечий. Его взгляд тут же пронзил меня. Ослеплённая фарами, я не могла разглядеть его лица — выражения, цвета глаз. Видела лишь упрямый квадратный подбородок и покрывающую скулы тёмную щетину.
Глава 2. Ася
Ася
— Ты всю дорогу перегородила, — с ходу заявил он, и в голосе его прозвучало откровенное раздражение.
Я так и обмерла. В тоне незнакомца слышалась откровенная враждебность. Можно бы было извиниться, но за что?! Видимо, не всё ещё убил во мне Павел. Какие-то отголоски гордости давали о себе знать. И этот… Может быть, то были и не отголоски гордости, а бывшая безбашенность? Ведь прежде я была бойкой, жизнерадостной…
— У меня машина заглохла, — нагло заявила я, делая шаг вперёд, прямо в снежную ночь.
— А я-то тут при чём? — жёсткую линию рта исказила усмешка.
Я опешила. Я-то надеялась на помощь, а тут… От такой бесцеремонности, я даже не нашлась, что сказать. Нет, я, конечно, тоже могла бы попросить, но…
Внезапно незнакомец сделал шаг из темноты и оказался прямо передо мной. Его всё ещё скрывала тень, поэтому различить конкретные черты мне было трудно. Я задрала голову — при моих метр шестьдесят, я едва доходила ему до ключиц. Высокий, широкоплечий… Он смотрел на меня из-под густых бровей, и лицо его казалось мрачным. Мрачным даже для глубокой зимней ночи.
— Могу подвезти, — сказал он, но в словах его читался явный подтекст.
Я напряглась. Попыталась вглядеться в его глаза, но из-за царившей вокруг темноты различить что-либо было трудно. Внезапно пальцы его коснулись моего лица. От неожиданности я отшатнулась.
— А ты хорошенькая, — выговорил он.
Я почувствовала запах алкоголя в его дыхании. Так значит, помимо всего прочего, он ещё и пьян… Зима, ночь, безлюдная дорога в Богом затерянном лесу… Ася, кажется, ты влипла… Если бы не сковавший меня страх, я бы застонала в голос. Ну где ещё найти такую неудачницу?!
— Так что, подвезти тебя? — снова подал голос незнакомец.
Я мотнула головой. Чисто инстинктивно. Вряд ли это было чем-то осмысленным. Новогодняя ночь, остывающая машина… Что безопаснее — это или пьяный верзила, внезапно оказавшийся на той же пустой просёлочной дороге, что и я? Ещё один неудачник, встречающий в пути канун Нового года… Я почти что прониклась симпатией, но этот неудачник внезапно ухватил меня за запястье.
— Хватит дурью маяться, — жёстко выговорил он, стискивая мою руку. — Ты тут одна… Замёрзнешь, никто и не найдёт.
— Отпустите меня, — попыталась отдёрнуть я руку. Вывернула кисть, но это было бесполезно. Хватка у незнакомца оказалась мёртвой.
Ключи от машины упали в сугроб, и я, не зная, что делать, попробовала отступить назад. Не отпуская меня, незнакомец нагнулся и легко взял связку. Всего один щелчок, и двери моей Митсубиси оказались заблокированными. Я опешила.
— Что Вы делаете?! — воскликнула я в недоумении и вновь попыталась вывернуться.