Пролог
— Не знаю… — чувство неуверенности не покидало. Я растерянно, не зная на что решиться, мялась на площадке для флаеров в башне правителя. — На меня сейчас столько всего навалилось. Не успеваю обдумывать происходящее! В мыслях — хаос. Никого и ничего не узнаю, ведь прежде я все видела глазами ребенка. Не представляю, как привыкнуть ко всему…
— Но ты же рада? Все к лучшему? Это главное. — Перебил Нарин, сжав мои плечи руками. Уголок его неизменно поджатых губ чуть дрогнул в желании меня приободрить. — Дейнари! Только подумай, ты дома! Все невзгоды позади!
— Да, рада… — чувствуя, что голос звучит как-то пусто, совсем не отражая всего избытка эмоций и ощущений, что с момента встречи с Даргом переполняют меня, еще и энергично киваю головой. — У меня слов нет, как рада. Я ведь так долго ждала возвращения. Это единственное, что поначалу поддерживало во мне жизнь, давало надежду. Потом уже перестала ждать… Но… столько перемен! Мне… — запнувшись, чуть повела плечами, высвобождая их и отступая на крошечный шажок в сторону, — мне сложно, понимаешь? Это как заново всему учиться. Узнать столько всего впервые. А очень многое изменилось… Мы же выросли. Я помню детство, а сейчас… все совсем иначе.
— Конечно, понимаю, — Нарин шагнул следом, на этот раз перехватывая мои руки. Обхватив запястья, притянул к себе ближе. Его хвост коснулся моего, словно бы тоже стремясь сдержать его нервные метания. Он смотрел очень серьезным взглядом, явно ища мой в ответ. Но мне нестерпимо хотелось вовсе закрыть глаза и на миг представить, что я одна. — Дейнари, я единственный, кто действительно понимает. Я тоже все эти годы искал тебя, надеялся и ждал. И для меня сейчас все изменилось. Ты изменилась в первую очередь! Стала другой, невероятно прекрасной, волнующей… Но в чем-то осталась той сиренеглазой неловкой малышкой, которую я знал в детстве. И так всегда будет, знаешь? Это неизменно будет объединять нас — та теснейшая связь, что возникла в детстве.
— Мне стыдно, — все же опустив взгляд под неумолимым и настойчивым призывом голубых глаз старого друга, — Нарин, мне ужасно стыдно. Это ты помнишь все. Я же… Должна признаться, в какой-то момент я все забыла. Приказала себе не помнить того покоя и счастья, что испытывала в то время. Иначе… я бы не выжила. И тебя… Тебя я тоже забыла, только твои глаза?.. Неуловимый отголосок прежнего видения голубых глаз — единственное, что иногда всплывает в памяти. В тебе ничего больше не осталось от того ребенка.
Кроме Дарга, дяди я никого больше не «почувствовала», испытав при встрече ощущение узнавания. Но признаться этому мужчине, что столько времени искал меня, сберег с детства ощущение нашей связи, открыто сказать, что для меня он чужак? Незнакомец? Не могу.
— Но это же было между нами! И будет снова, я обещаю! Нас связывает нечто особенное, глубинная близость душ. И все, что тебе надо, — это обрести, наконец, свой мир, стабильность и покой. Постепенно ты все вспомнишь, снова ощутишь ее. И поймешь, что я прав. Мы всегда были предназначены друг другу. Но как тебе снова обрести себя, если вокруг такая… круговерть?.. Тебе нужно укрытие! Свой мир, дом и уверенность в завтрашнем дне. Необходимо, чтобы тебя просто оставили в покое, наедине с собой, дали возможность разобраться в чувствах и ощущениях, привыкнуть к новой данности своей жизни. Такие перемены… И все это могу дать тебе я! Не трусь.
— Пойми, о трусости не идет речь, — неуверенно подняв взгляд на Нарина, я вздохнула. То, о чем он сказал, было верно и очень заманчиво. Я так надеялась обрести уверенность, начать жить… правильно. Стать собой, наконец. И мне нужна была помощь, я себе боялась признаться, насколько растеряла веру в себя, но чувствовала — одна не справлюсь. Больше всего пугал страх — вновь провалиться в серый туман бессознательности. Признаться Даргу? Лике? Дяде? Было стыдно, мучила вина, словно бы я сама навлекла эти беды на свою голову, на родителей. — Я не знаю…
— Зови меня Наринен, — вновь перебил арианец. Откинув прядку своих длинных черных волос, осторожно погладил меня по голове. — Наши души связаны. И мне нужна лишь ты. Тогда как для других ты станешь извечным воспоминанием о тяжелой утрате — о твоих родителях. Со мной же ты обретешь мир. Идем?..
Он словно знал мои мысли. И это… обнадежило.
— Хорошо, попробуем, — вопреки сомнениям, решилась я. — Мы пройдем, ариан.
— У нас все получится, — с облегчением кивнул Нарин, увлекая меня к транспортному средству.
Все время полета я молчала, думая обо всем на свете, кроме метха. О Соли в первую очередь. Ведь моя задача наладить свою жизнь ради нее. А Кирен — это воплощение того, что мне необходимо забыть, чтобы научиться жить… нормально. Метх — это прошлое.
Нарин все так же держал мою руку, изредка ободряюще сжимая ее. Когда мы приземлились на краю огненного провала (а для меня это особое место всегда выглядело так), с торжественной серьезностью напомнил.
— В месте зарождения самой энергии нашего мира каждому дано обрести просветление и получить ответ. Нам суждено быть вместе, то был выбор твоих родителей — думай об этом. Ты знаешь это в глубине души, и я убежден — другого пути нет. Не бойся!
Но меня переполнял страх. В отличие от других жителей Цезариона я была лишена возможности появляться тут, подпитывая свои силы и пробуя раз за разом делать мудрый выбор. Я крайне мало знала и об ариан! Где-то под слоем боли и забвения жили воспоминания, в которых голос мамы шептал о «выборе сердцем». Но доподлинно ее слов я, как ни пыталась, вспомнить не могла.
Сглотнув, расширившимися от страха глазами уставилась вперед. Там, в нескольких шагах от меня зиял тьмой обрыв. А за ним… пропасть. И где-то безумно далеко внизу шумела огненной лавой река, обегая многие и многие острые каменные выступы, что словно бы только ждут момента пронзить мое тело.
— Нет! — Шарахнувшись назад, в ослеплении паники вскрикнула в ответ. — Я… не могу… Нет! Не вынуждай меня! Не сейчас… Умоляю! Я не хочу… не выдержу…
Бормоча мольбы, не осознавая слов, я чувствовала слезы, бегущие по лицу.
— Дейнари! — Строгий упрек. И уверенное прикосновение руки Нарина к моей ладони, заставившее осознать, насколько она холодна. — Ты смелая девочка. Ты не отступишь! Не после того, через что мы прошли. Не поддавайся эмоциям, думай! Ты же знаешь, что «там», — он рукой указал прямо в искрящую огнем тьму провала, — невозможно погибнуть. За все время существования нашего мира никто не пострадал. Просто думай об этом, перебори страх.
Зажмурившись, я всеми силами старалась сосредоточиться только на его размеренном голосе. Не могу смотреть вниз — это не позволит обрести самообладание.
— А… а что… ну… у тебя? — Сипло, немного надрывно выжала из себя вопрос.
— Место истинной силы каждый из нас видит по-своему, — уклонился от ответа мой спутник.
— Скажи! — Взмолилась я, обещая себе, что сделаю шаг в бездну, не глядя. Буду представлять то, что видит Нарин.
— Я вижу водопад, — нехотя признался он. — Стену из переливающихся огненных искорок и… свое отражение в них. — И прежде чем я успеваю проникнуться такой несправедливостью, резко тянет меня назад. — Не стоит с этим затягивать! Идем. Сделаем это — пройдем ариан, и станем парой.
— Нет, нет… — губы дрожат, хвост мечется из стороны в сторону, тело колотит дрожь, я судорожно бормочу, пытаясь упираться — мой ужас сильнее даже желания сделать как должно. Мне отчаянно страшно подвести того, кто не забыл, продолжил ждать меня все это время. Я подвела родителей, но больше я никого не подведу! Паника, сковывающий тело страх перед разверзнувшейся бездной сильнее даже этого страха. — Дай мне миг… подожди…
— Нельзя! Ты должна решиться, — не знаю как, но чувствую, что замираю на краю бездны.
И заставляю себя послушаться — делаю глубокий вздох и намереваюсь поднять ногу, чтобы совершить отчаянный шаг вперед, когда… Легчайший толчок в спину — и я начинаю падать. Нарин усомнился в моей отваге.2f83e3
Глаза распахиваются сами собой — острейшие иглы каменных зубов с ошеломительной скоростью мчатся навстречу. Собственное тело немеет, дышать мешает бьющий в лицо воздух. Вокруг, вздымаясь всполохами огненной лавы, немыслимо высоко шипят искорки огня. Сжимаю веки уже от боли — я предчувствую ее?