— Это должны быть мои слова, — усмехнулся я, прекрасно понимая, что созерцание панорамы вечернего города закончилось. — По этикету мне полагается похвалить прическу, платье и … Что еще?
Лаасе рассмеялась.
— И так достаточно, — улыбнулась она. — Мне даже не верится, что мой маленький брат стал Первым Дожем Республики.
Она разгладила на моем плече невидимую складку и продолжила:
— Теперь тебе нужно найти хорошую девушку и заключить с ней кула-тау, полный контракт. Я так хочу, чтобы это был союз по любви.
— Как у вас с Крэном?
Сестра, улыбаясь, кивнула.
— Лаасе, — пробурчал я устало, — сказки о вечной любви рассказывай своей ненаглядной Ирриче. А я давно вышел из этого возраста.
— Матео, — с грустью в голосе произнесла сестра, — сегодня ты стал самым завидным женихом Республики. И я очень беспокоюсь о тебе…
Она тяжело вздохнула и добавила:
— А Ирриче уже нет смысла рассказывать сказки. Полгода назад подписали контракт.
— Полный, конечно? — усмехнулся я, уверенный в положительном ответе.
— Нет, — сестра снова тяжело вздохнула. — После того, что случилось со старшими девочками, Крэн отказался подписывать полный контракт. Только половинный, сула-тау. Право собственности на Ирриче принадлежит пока нашей семье. И они с мужем живут здесь, с нами.
Я понимал Крэна. Он никогда не считал своих дочерей товаром. И подписал их контракты с очень известными семьями. Но Альма исчезла при странных обстоятельствах. А Сельму семья мужа после его смерти вышвырнула за дверь, не дав даже попрощаться с детьми. И все происходило в соответствии с брачным законом. Семья Брао даже не смогла подать жалобу или обратиться в Совет Пяти.
— Идем, до начала бала осталось около часа. Мы хотим поздравить тебя, пока не стали прибывать гости. — Лаасе потянула меня за собой из комнаты.
В парадном кабинете сенатора собралась вся семья. Многих я узнал сразу. Принселлиус, Гвенцепс, Сельма — старшие дети Крэна — радостно приветствовали меня, будто я приходился им родным братом, а не сводным родственником. Я огляделся по сторонам. В комнате находилось еще несколько дам, видимо жены Принса и Гвена. Две из них болтали между собой и смотрели на меня с любопытством. А третья, самая молодая, лет двадцати… Третьей оказалась девушка из галереи. Только теперь она надела бархатное зеленое платье под цвет глаз, а густые каштановые волосы собрала под очень знакомую сетку. Золотая и серебряная нити искусно переплетались друг с другом, образуя замысловатый узор с нашитыми сверху жемчужными бабочками. Стоила эта сетка свыше тысячи кроннингов и я лично покупал ее в ювелирной лавке для любимицы моей сестры. Ирриче.
Ноги фраггана ему в пасть! Это была Ирриче. Повзрослевшая, красивая и такая сладкая. И что теперь прикажете делать?
По ее взгляду я понял, что она тоже только что осознала, кому пару часов назад влепила пощечину. Щеки запылали, взгляд опустился в пол.
«Только бы она ничего не сообщила Лаасе, — подумал я словно нашкодивший мальчишка. За свою воспитанницу госпожа Брао спустит с меня шкуру и даже не посмотрит на мои высокие регалии.
— Ирриче, — так некстати заявила сестра. — Ну что же ты?! Поприветствуй Матео. У нас мало времени. Вот-вот начнут собираться гости.
Ирриче вздрогнула и подошла ко мне. Посмотрела ничего не выражающим взглядом. Хотя ее зеленые глазищи могли просверлить дырку во лбу.
— Дядюшка, — прощебетала девчонка елейным голосом, — наконец-то мы вас дождались.
Она приподнялась на носочки и легонько коснулась моей щеки. Теперь уже вздрогнул я сам, молясь богам, чтобы это осталось незамеченным.
— Оставь для меня один танец, Ирриче, — неожиданно для себя попросил я.
— Я уже не танцую, — становясь пунцовой, прошептала «племянница», инстинктивно прикладывая руку к животу.
— Просто пройдемся в медленном тераньоне, — смутился я. — Не возражаешь?
Ирриче вопросительно глянула на мать, та кивнула.
— Нет, — еле слышно проговорила она.
— Я польщен, — ответил я и поцеловал ее пальцы, как того требовал этикет.
Ирриче поклонилась мне и отошла в сторону. Тот час же к ней устремился молодой красавец-блондин и собственнически положил ее руку поверх своей. Муж. От злости у меня застучало в висках.