— Ну и как там у вас? Коммунизм-то построили?
Я обошел что-то очень похожее на муравьиную кучу. Жаль было деда разочаровывать, но что поделаешь — то?
— Нет. Не успели…
— За сто лет? — Удивился он. — Это ж такая уйма времени! А социализм?
— Это да. Построили. Построили и обратно разобрали.
Дед смотрел непонимающе. Пришлось добавить.
— И простой социализм построили и с «Человеческим лицом» социализм и «Демократический…» Ни один не понравился. Ничего народу не подошло…
С деда стоило писать этюд «растерянность». У него даже руки опустились.
— Ну-ка расскажи.
— Обязательно. Только не сейчас. Сейчас нам с тобой о другом думать надо — как тут выжить.
Ситуация требовала осмысления, а я, считая себя более умудренным в теории попаданчества чем он, начал перебирать опробованные авторами моего мира варианты действий.
— О чем задумался? — поинтересовался дед, видя мою отрешенность.
— О нас, разумеется, — ответил я.
— Ну и придумал чего стоящее?
Лес вокруг становился то гуще то реже. Иногда попадались поляны, на которых было уже откровенно жарко. Все-таки два солнца — это два солнца.
Я уловил дедов интерес и поделился мыслями.
— У нас, понимаешь, есть целый пласт литературы, посвященный таким как мы.
— Родственникам?
Я вздохнул. Наив…
— Нет. Тем, кто попадает в такие вот ситуации. Такие как мы называются попаданцами.
Дед Леша прикинул слово и так и эдак.
— Хорошее слово. Почти снайпер.
— Ты еще «Ворошиловский стрелок» скажи.
Он глянул непонимающе. Я махнул рукой, мол, не обращай внимания. Ну и действительно, откуда мне знать, когда это Ворошилов стрелять хорошо начал?
— О людях, которые из своего мира попадают в мир чужой.
— Инструкции? — оживился дед. — Так это ж здорово!
— Ну, в какой-то мере да. Инструкции.
— То есть ты знаешь, что нам надо делать, чтоб вернуться?
Я пожал плечами, но прадед этого, кажется и не заметил.
— Чисто теоретически…