— Ну-да, ну-да, новое блюдо нашего светского ресторана. Я поняла. Я тебе, кстати, насчёт банкета на самом деле и звоню…
— Да?
— Видишь ли, Стас очень настойчиво приглашал меня, — я покраснела под пристальным взглядом очнувшейся Нинки, до этого с пониманием отнёсшейся к пустому трёпу с Мишкой и занявшейся своим маникюром, — я сначала не хотела… Но, передумала, короче.
— А-а-а, — подкалывающим тоном загоготал Мишка, — небось, тоже на Боровского клюнула, да?
Я скуксилась. Захотелось зарычать. Но пришлось подыграть.
— И это тоже, конечно. Любопытство меня снедает, — я погрозила Нинке кулаком, врать друзьям, да ещё по такому поводу я ой как не люблю. — Но вот какое дело. Приглашение, которое прислал мне Стас, я порвала и выбросила. И ещё, помню, оно вроде было на одну персону. А к Стасу я одна переться не хочу. Мне нужно новое приглашение и на две персоны. Скажи секретарю, пусть сделает.
— А с кем ты идёшь? Одна ты и так можешь прийти, тебя пропустят.
— Ну, я не одна. Да и не хочу я никаких одолжений. Хочу приглашение и всё, — закапризничала я. — Но не хочу звонить Стасу, ты сам понимаешь. Попросишь его, он сразу руку оттяпает. Просто сделай это ради меня.
— Надеюсь, ты не с Нинкой собираешься? — подозрительно поинтересовался Мишка.
Нина хотела отобрать трубку, но я на неё зашипела.
— Миш, меньше знаешь, лучше спишь. Не хочу тебе грубить, но это тебя уже не касается. И не надо мне говорить про недовольство Стаса, мне как-то плевать. Если он хочет меня видеть на приёме, пусть пришлёт приглашение на двоих. Всё.
— Ладно-ладно, — Мишка был не из обидчивых. Журналисту вообще не полагается быть обидчивым, эмоции надо держать при себе, иначе многого не добьёшься. — Я просто не уверен, что секретарша просто так мне его даст.
— Ну пусть сделает запрос Стасу. Делов-то.
На том и распрощались.
Нина, задумавшись о чём-то, теребила свою малиновую сумочку цвета вырви глаз. У меня на неё была эстетическая аллергия, а Нинка упорно таскала её чаще других. Ей она поднимала настроение, Нина говорила что так раскрашивает серые будни яркими пятнами.
А у меня аж зубы сводило и во рту становилось кисло, как я её видела. Причём я заметила странную особенность, хотя не считала себя особо суеверной, что если Нина выбирала эту сумку, этот день сулил какое-нибудь приключение. Иногда оно было приятным и интересным, за это и терпела. Но любить от этого больше не стала, тем более надежды на хороший исход оправдывались не всегда. Что же сулит сегодня? Я раздумывала, попросить Жанну для нас кофе или нет, как Нина повернулась ко мне.
— Так и что у вас там со Стасиком-таракасиком? — прищурилась Нина и как-то недобро на меня посмотрела.
Глава 2
— Ничего, — честно призналась я. — И перестань его так называть, аппетит портит.
— Полезно для фигуры. Анька, неужели ты опять попадёшь в те же сети? Ты наконец-то освободилась от этого недоумка… Не позволяй ему снова войти в твою жизнь. Может, нам и правда не стоит ходить? — засомневалась она.
— Какой к чёрту Стасик, когда там будет Боровский! — наигранно весело воскликнула я. — И сколько времени у нас осталось? Надо ведь привести себя в порядок!
Мы решили тотчас этим заняться и поехали в салон красоты. Там мы побаловали себя кислородными масками, освежив в это время маникюр. Мы бы многое хотели ещё испробовать, но времени было в обрез. Потому пришлось ограничиться незатейливыми укладками.
Пышная каштановая шевелюра Нины легко поддавалась укладке, мастера любили её волосы, из них можно было соорудить журнальную прическу за минимум времени. Мои белокурые волосы, хоть и были не совсем уж жидкими, но тонкими, поэтому каждый раз вставал трудный выбор: укладка была им не на пользу, но при этом только с помощью всяких средств и изощрений, можно было придать им какой-то объём.
Моя красота требовала жертв, увы, но я старалась хотя бы не так часто их приносить. Сегодня, конечно, был особый случай — светское мероприятие, которое соберёт все сливки общества. Встреча с бывшим, которого избегаю уже почти месяц, общаясь незначительными фразами по телефону и в сообщениях. Ну и как тут не вспомнить главное: знакомство с новым похитителем девичьих сердец, господином Боровским.
И хотя из чувства упрямства и протеста хотелось наоборот выделиться антигламурностью, я расценила это желание как ту же попытку привлечь к себе внимания, чего не собиралась делать. А будучи гламурной фифочкой я не особо буду там выделяться, чего мне и надо. Под прощальную песню Патрисии Каас, с чарующей хрипотцой в голосе, навевавшую томные мысли о буржуазном Париже, мы с Ниной, такие все красивые и пахнущие миллионом парфюмерных отдушек от всяких лаков, спреев, пудр и прочих орудий красоты, покинули обитель красоты и неги и отправились покорять нашу местную столицу российской глубинки.
Когда вернулись ко мне на работу, секретарь Жанна передала оставленное на моё имя новое приглашение на две персоны. А также букет белых роз с запиской «Жду вечера с нетерпением». Нинка, глядя на это, только неодобрительно крякнула.
Мы поехали переодеваться, договорившись встретиться уже около Дома Художника. Я попросила Нину оставить сумку-вырви-глаз дома, потому что не хотела никаких приключений. Нина посмеялась над моими суевериями, но пообещала.
— Хотя, — добавила она, — это не значит, что я оденусь серо и уныло, обязательно добавлю яркий акцент!
Я закатила глаза, представив, что это значит в её понимании прекрасного.
— Ты тоже прибавь себе яркости, — посоветовала она. — Губы хоть алым накрась, — пробурчала она, видя мою реакцию на совет.