— Ты ведешь себя не как леди.
— Если бы ты платил хоть доллар каждый раз, когда так говоришь, я бы давно насобирала себе на поездку на Гавайи.
— Хочешь на Сэндвичевы острова?
— Я много куда хочу, это не самое желанное место, но, не отказалась бы. Скажем так: все лучше, чем это. — Она обвела руками пространство комнаты вокруг себя.
— Хм, а если я скажу, что после душа мы с тобой поменяем, без сомнения потрясающую кашу в больничной столовой, на завтрак в «Баблз», жизнь покажется тебе немного лучше?
Алекс завизжала и пару раз хлопнув ладонями притянула меня за шею, обнимая.
— У меня самый лучший доктор на всем земном шаре и если бы мне прямо сейчас привезли путевку на Гавайи, я бы все равно отказалась, променяв ее на вафли в «Баблз» с Доком!
— Ах ты лиса! — Засмеялся я. — Мойся и собирайся, я зайду позже.
Я вышел из палаты и направился в свой кабинет, на ходу здороваясь с персоналом и не замечая лиц тех, с кем здороваюсь. Я не понимал, что происходит. Что она видела? Почему она такая жизнерадостная, притворяется? Ладно, будем заниматься анализом потом, пока я просто хочу быть рядом. И не забыть зарядить телефон. Хватит ли мне совести, чтобы не посмотреть историю посещений? Не знаю.
Доделав некоторые дела, я решил проверить мистера Стюарта напоследок, вчера он мне не очень понравился, и услышал, что меня зовут.
— Мистер Вуд, Мистер Вуд. — Ко мне, придерживая шапочку медсестры, бежала светловолосая Мэнди Грин. Маленькая и милая она пользовалась успехом у мужской части персонала. Часто слышал, как они называли ее "Крошка Грин", или толкали меня в бок, заявляя, что все внимание Крошки Грин достается мне. Думаю, ей просто было проще со мной общаться, так как я не смотрел на нее плотоядным взглядом и не пытался посмотреть, что скрывается в больничном декольте.
— В чем дело, Мэнди? Что-то горит?
Она остановилось передо мной и, пару раз хлопнув ресницами, отрицательно покачала головой.
— Нет, просто, здесь… — Она протянула мне тонкую папку с какими-то распечатками. — Истории болезней двух новых пациентов, которые вы просили, и я добавила еще информацию о…
Я взял у нее из рук папку:
— Хорошо, я займусь этим позже. Ладно? После завтрака.
Мэнди расплылась в улыбке:
— Да, конечно, простите, я знаю что вы опять оставались ночью в больнице не в свою смену. Конечно, идите позавтракайте. Давайте вместе пойдем? Я тоже не была в столовой. Я…
Я опять прервал словесный поток Мэнди, легонько опустив ей на лоб папку с бумагами.
— Я сегодня позавтракаю не здесь, может, в другой раз.
Она удивленно дотронулась до места столкновения папки и своей головы и посмотрела на меня:
— Эм… да… Конечно. У вас отличное настроение, да?
Я улыбнулся и отметил про себя, что это действительно так. Мы уже сбегали с Алексис в «Баблз», но никогда не делали этого вдвоем. Но все, что я мог позволить ей — это фруктовый салат. Думаю, сегодня она может выбрать все, что хочет. Исключая фаст-фуд, конечно, его бы я запретил на законодательном уровне. В любом случае, сегодня, после ночи, и того, как я опасался заходить к ней в палату… Я чувствовал себя школьником, спешившим на свидание.
— Да, Мэнди, верно подмечено.
Я посмотрел за ее плечо и увидел Алекс, которая, вытирая полотенцем мокрые волосы, проходила по холлу, возвращаясь из душевых каким-то окольным путем. Только она вела себя в больнице как дома, заявляя, что ее долгое присутствие здесь делает ее старожилом со всеми вытекающими правами. Как только она начала уверенно ходить, ее можно было застать в любом углу больницы. Часто она читала книги в самых невероятных местах: восседая на стиральной машине или под на лестнице, ведущей на крышу. Или прохаживалась по коридорам с тарелкой в руках. Еда без графика — еще один бонус, который ей удалось заполучить благодаря обаянию и очарованию, покорившему весь кухонный персонал. Или она разгадывала с охранником кроссворды, или сидела в чьей-то палате. Обожала она и игры в шашки, нарды и лото, со стариками в «сердечном» крыле. Часто она заходила в детское отделение и читала книги своим маленьким слушателям. Первые называли ее дочкой, а последние — сестричкой Лекси. И, знаете, недавно она даже подралась (И победила, как она говорит!), и я точно понял, что дни ее пребывания в больнице подходят к концу, а выдоровление совсем рядом.
Заметив меня, она скривила мордашку и показала язык, вызвал у меня ответную улыбку и желание пересечь холл и поцеловать это вредное создание. Вспомнив, как близок я был к этому ночью, я чуть сжал зубы. От жалости или облегчения — не знаю.
— А когда ее выписывают? — Мои мысли прервал голос Грин, о существовании которой я уже успел забыть. Она тоже смотрела в строну удаляющейся Алекс и перевела взгляд на меня.
— Скоро, она практически здорова.
— Практически? Знаете, судя по тому что она устраивает в больнице, она совершенно здорова. Разве что про голову ничего сказать не могу. — Я с удивлением смотрел на Крошку Грин, зло поджимавшую губы. Никогда не слышал, чтобы она ворчала на кого-то.
— Мисс Грин, — Она вздрогнула от такого обращения, я не помню, чтобы обращался к ней по фамилии хоть раз. — Лечащий врач Алексис О'Доэрти — я. Я занимаюсь этим уже не один месяц и сам определю время, необходимое для ее организма, чтобы окрепнуть и выписаться отсюда. Если вас так волнует ее судьба, я обязательно сообщу вам об этом счастливом для всех нас моменте: выписки и выздоровлении нашего пациента. Спасибо за документы. — Я отсалютовал в воздухе папкой и снова направился к своему кабинету. Даже не оборачиваясь, чувствовал на себе взгляд медсестры. Возможно, я действительно говорил несколько грубо, но ее нелюбовь к моей пациентке… Пациентке, как же. Я усмехнулся собственным мыслям, открывая дверь кабинета. Зайдя, защелкнул за собой дверь, и, закинув папку на стол, подошел к шкафу со сменной одеждой. Быстро поменяв больничную форму на джинсы и белую рубашку с коротким рукавом, глянул в зеркало, расположенное на внутренней стороне шкафа.