Достал расческу и провел по волосам. Понял, что нервничаю как пацан. Да, давно я не ходил на свидания, сначала учеба, потом карьера. Потом… Маргарет. К которой я не чувствовал ничего, кроме долга перед родителями. Это даже ожидаемо, что первая девушка, которая действительно мне понравилась, стала моей пациенткой.
Вы, наверно, пытаетесь прикинуть в уме, как я мог влюбиться в девушку, которая лежала без сознания? Если вам удастся найти этому логичное объяснение, то сообщите мне, поскольку я не имею ни малейшего понятия.
Когда ее привезли, у меня заканчивалась смена в филиале нашей больницы во Флориде. В тот день отец не пожалел денег на роуминг и здорово подпортил мне кровь и настроение. Я был раздражен всем происходящим и мечтал как можно скорее оказаться подальше от больницы. И привезли ее. Маленькую девчонку, с неестественно вывернутой рукой, всю в ссадинах, гематомах и грязи. Сквозь порванную одежду сочилась кровь, она же застилала ей лицо, запекшись на висках и в волосах. Основной удар пришелся на левую сторону, и бедро ее приобрело иссиня-черный оттенок. Знаете, я видел нечто и более страшное, и я говорю не о учебнике анатомии. Жертвы аварии в наше время не редкость. Но при взгляде на эту юную девушку, и на горе многочисленных членов ее семьи, оказавшихся в больнице, я почувствовал, как сердце сжалось. Впервые у меня онемели руки, я застыл, глядя на всю суматоху и на то, как девушку увозят на носилках, и понял, что не хочу, чтобы ее увозили. И не хочу быть вне ведении о том что с ней. В ту ночь я остался в больнице рядом с ней. В ту ночь и все последующие дни. Я забрал ее собой в основную больницу, и все еще кружу рядом, как надоедливый коршун.
Не желая потеряться в тревожных воспоминаниях, я встряхнул головой и зажмурился.
— Все позади. Теперь все позади.
Алексис
Я проснулась в прекрасном настроении и была полна сил и решимости как можно скорее выбрать из больницы. А что для этого надо сделать? Правильно, показать Джереми, что я в полнейшем порядке. Не знаю, откуда у меня такой душевный подъем и жажда перемен, но, разве это не прежняя я?
Тем более сейчас я выйду из общества людей в белых халатах, ну наконец-то! Улыбнувшись своим мыслям, я схватила большое махровое полотенце, украшенное моими любимыми медведями, и сумку с принадлежностями для ванны, чтобы подготовить себя к завтраку вне этого заведения. Хотя кормили тут вполне неплохо, но еще немного и от запаха каши и растопленного масла я сойду с ума и перееду уже в другое больничное учреждение с замечательными комнатами, обитыми мягкими стенами.
Добравшись до душевых, я подошла к зеркалу над одной из моек и внимательно посмотрела на себя: синяки под глазами — раз, бледность — два, худоба — три, мои, пепельно-русые корни отрасли ниже плеч, а концы, покрашенные когда-то, в качестве безумного эксперимента, в черный, выцвели и закрывали грудь. Это четыре, или сойдет за все пять? Про челку говорить вообще не хочется. Мда, Алексис, даю тебе месяц на возвращение. Нет, пол месяца. И неделю чтобы убедить Джера, что мне необходимо атаковать салон красоты и вернуть свой пепельный цвет на волю. Назовем это неотъемлемой частью реабилитации.
Я достала щетку и пасту, наскоро почистив зубы. Затем, повесив на крючок халат и положив на деревянную скамейку одежду, сменила мягкие тапки на резиновые шлепки для душа и направилась к спасительным струям горячей воды. Вода — это чудо, она лечит и смывает все: усталость, сон, ночные кошмары. Хм, к слову о кошмарах. Разве мне сегодня не снилось что-то? Я нахмурила лоб, вспоминая свой сон, но, как и в большинстве случаев, он исчез из моего сознания, уступив место утренней бодрости. Но это точно было что-то нехорошее, и, даже, важное…
Крутанув кран с холодной водой, я взвизгнула, моментально покрылась огромными мурашками, когда меня окатили ледяные брызги и быстро добавила горячей. Протянула руку под струи и, урегулировав температуру до моего идеала, шагнула под душ. Ванильный гель и шампунь из той же серии окончательно убедили меня в идеальности сегодняшнего утра и смыли противные и липкие как паутина мысли.
Водные процедуры пришлось закончить побыстрее, не хотелось заставлять Джереми ждать. Вспомнив, какой искренней радостью засветились глаза парня на мое согласие вместе позавтракать, я закусила губу, скрывая радостную улыбку даже от себя. Я выключила воду и быстро укуталась в полотенце, приятно прикоснувшееся к коже.
Брызнув на волосы ухаживающим спреем, я сбила пряди, чтобы расчесать их чуть позже. Одевшись, засеменила к своей комнате, решив пройти через автомат с водой.
Повесив полотенце на плечи, я высушивала волосы на ходу. Проходя через холл, заметила знакомую фигуру. И что я торопилась? Он, видите ли, не торопится. Джереми отвлекся от своей собеседницы и посмотрел на меня с привычным теплом в глазах. Вот интересно, это исключительно братское тепло? И все его заинтересованные теплые взгляды… Мама сказала, что он вообще стал чуть ли не членом нашей семьи за это время. А может он?.. Да нет, вряд ли. От злости на свои мысли я не выдержала и показала ему язык. Он лишь усмехнулся. Ну да, чего я хотела от него, ведя себя таким образом? Я еще больше разозлилась на себя и еще раз сверкнув в его сторону глазами уловила взгляд его спутницы, обращенный на мою скромную персону. Снова эта блондинистая медсестричка, имя которой я не потрудилась запомнить и которая определенно меня не переваривает. Ну да простим ей отсутствие вкуса.
От ее злобного взгляда мне сделалось только веселее, я даже подумывала о том, чтобы вернуться и помаячить перед ней еще немного, но потом передумала. Вдруг моя карма еще не восстановилась и поддастся натиску ее негативных эмоций? Я подошла к автомату с напитками, предаваясь фантазиям и живо представляя себе медсестричку, атакующую мою ауру я фыркнула.
— Ты выбираешь или смеешься? — Прозвучал голос за моей спиной. Обернувшись, заметила парня в больничных пижамных штанах и, очевидно, его собственной футболке, с отвратительной надписью, впрочем, на вполне медицинскую тематику: «Эй, детка. Сперма выделяет витамин C». Очень позновательно. Хотя, самым примечательным в нем были волосы. Как могут не броситься в глаза наполовину выкрашенные в изумрудно-зеленый цвет торчащие вверх космы?
Медленно, тщательно и со смаком осмотрев его с ног до головы, я вскинула правую бровь:
— Знаешь, я прекрасно могу совмещать эти два дела одновременно, как и многие другие дела. Очень сочувствую, если тебе это не по зубам.
Я снова отвернулась к автомату, на этот раз уже действительно смотря на этикетки всевозможных напитков. Если честно, я пришла сюда конкретно за водой без газа, но теперь «постоять и повыбирать» стало делом принципа. Мой новый знакомый буквально прожигал мою спину взглядом и выбивал правой ногой чечетку в нетерпении. Как конь на старте, честное слово. Я снова хихикнула и сзади меня перестали выбивать чечетку.
— Да ты издеваешься?!
Я не стала опять радовать его своим вниманием и полным оборотом корпуса, и медленно начала доставать деньги:
— И ка-а-ак ты догадался. — Дала автомату зажевать купюру и нажала на кнопку, обещающую мне выдать бутылку воды.
— Чокнутая. — Буркнули за моей спиной.
— И это я слышу от парня с зеленкой на голове? Врачи разлили? Бедолага.
Автомат с шипением, кряхтением и звоном отсчитал сдачу и выплюнул полулитровую бутылку. Забрав ее, я развернулась, и не глядя на парня, пошла в сторону коридора, ведущего к моей комнате.
— Ты забыла сдачу, неуравновешенная. — Крикнули мне в след.
— Оставь себе и купи новую футболку, придурок. — Не осталась я в долгу.
Ответом мне послужили сдавленные ругательства, а я, сияя улыбкой и едва ли не вприпрыжку побежала к своей комнате. Кажется растерянная и усталая «я» действительно испарилась, уступив место старой, доброй, хм…точнее вредной Алексис.
Я зашла в свою комнату и, закинув на стол вещи, открутила крышку бутылки, сделав пару больших глотков. Холод обжег горло, но после горячего душа — это было самое то. Да и не умею я пить «маленькими, размеренными глотками», я так не напиваюсь! Вытерев губы тыльной стороной руки, я отложила бутылку. Подойдя к зеркалу, приступила к расчесыванию длинных и мокрых волос. Их вид меня откровенно бесил, зато длина радовала.
— Хм.. — А что если? Я улыбнулась своему отражению и, отложив расческу, открыла шкаф-купе, заботливо наполненный моими подругами. Савана и Лана, которые жили далеко, все же проводили достаточно времени рядом со мной. Больше я ни с кем не связывалась и их просила этого не делать. Разве что Андреа, тоже узнавшая о том, что я очнулась (и при этом ревевшая так, что Джереми всерьез предложить вколоть ей что-нибудь), приходила ко мне несколько раз в неделю, угощая новой порцией книг и новостей из своей жизни и мира вне стен больницы. Я была в шоке, когда узнала, что со времен моей комы она перебралась из наших с ней мест встреч (уютных кафе с запахами выпечки и корицы) в этот, пропахший медикаментами закуток. Моя подруга приезжала сюда, чтобы перекрасить мне ногти, почитать, подремать. В общем — моя отключка не стала аргументом, чтобы она нарушила традицию еженедельных встреч. А говорят, что женской дружбы не бывает.