Еще Ольта напрягало положение с самым обыкновенным картофелем. Его здесь знали, но он шел как какое-то заграничное чудо, этакий редкий и экзотический то ли фрукт, то ли овощ и подавали его только в богатых аристократических домах, отваренными, порезанными на ломтики и политыми медом. Мелкий, величиной с крупную сливу, он стоил бешеных денег и покупали его на базаре, куда его поставляли купцы откуда-то с юга. Все принимали это как данность, и никто не пытался вырастить картофель самим. Ольт собирался исправить эту ситуацию, ведь он-то знал, что картофель при соответствующем уходе растет везде, кроме разве что крайнего севера. А картошка, как говаривала соседка по лестничной площадке в те годы, когда он еще не разбогател, это второй хлеб. Да он и сам тогда жил только за счет этого овоща, потребляя его в жареном, пареном и вареном виде, так как это было дешево и сердито. А если еще поджарить на сале, с хрустящей корочкой… И мяса не надо. Поэтому в подвале дома в специально сколоченных ящиках лежали и ждали своего часа купленные втридорога, перебранные и пересыпанные песком отборные клубни. Селекцию-то еще никто не отменял. Конечно он не был дипломированным агрономом, но преимущество долгой жизни в том, что где только не побываешь и чего только не узнаешь, если конечно не сидеть на одном месте. А у него, неизвестно к счастью или к горю, был тот самый зуд, который не дает покоя и гонит в самые различные странствия и приключения. Что не пошло на хранение, Ольт пожарил с мясом и грибами. Как они тогда объелись, даже вспоминать приятно.
После обеда он вместе с Оли шел на тренировочную площадку, которая уже давно потеряла свой первоначальный вид. От постоянного топтания на ней была выбита вся растительность и по периметру вырублена значительная часть деревьев. Это потребовалось для увеличения площади для тренировок и получения материала для спортивных тренажеров. Впрочем, тренажерами эти свои поделки для тренировок Ольт назвал просто по старой памяти. Несколько макивар, три бревна, установленных на высоте с метр и десятка три пеньков, которые образовывали собой замысловатую дорожку. Половина из них была оставлена после срубленных тут деревьев, другая половина была вкопана специально. Еще висело несколько кожаных мешков, набитых опилками пополам с песком.
После бега и разминки половина малой дружины занималась работой в строю, другая индивидуальной подготовкой. На следующий день они менялись местами. По желанию каждый мог заниматься и после тренировки и чаще всего, отбив положенное время, многие оставались и до самой темноты с поляны доносились крики и стук деревянных мечей. Их желание скорее стать настоящими воинами, подогретое историями Ольта, пересиливало даже их обязанности по хозяйству, что доставляло ему же немалые хлопоты. Хорошо хоть лентяев среди юных воспитанников малой дружины не было по определению. Единственной настоящей проблемой было то, что зачастую Ольт, увлеченный своей ролью тренера, использовал слова и термины, которые в этом мире были еще неизвестны. Приходилось львиную долю времени тратить на объяснения, что, впрочем, только добавляло их занятиям таинственность и притягательность в глазах юных лесовиков. Не пустовала поляна и предобеденное время, в это время ее оккупировала малышня, не допущенная к тренировкам. Они, пока еще толком не понимая свои действий, но подражая более взрослым товарищам, ходили строем и махали палками. Ольт им не препятствовал, считая, что после такой накачки прививать воинские навыки будет легче ему самому.
После тренировки он шел к механикам или к кузнецу. Хорошо еще, что в последнее время они чаще всего находились в одном месте. Бедняга Кронвильт весь почернел, высох и даже как будто стал меньше ростом. Впрочем, глаза у него горели азартом. Еще бы! Когда Ольт в глиняном тигле выплавил брусочек крепкой и упругой настоящей стали и показал способ закалки, который делал изделие из железа в два раз прочнее, то кузнец до того проникся новыми знаниями, что тут же решил перестраивать всю кузню в соответствии с новыми веяниями. Ольт, обговорив с ним вопросы о секретности, нарисовал ему и схему работы механического молота. Кузнец долго чесал голову, стараясь соотнести нарисованное с будущим механизмом, но пространственное мышление оказалось неподвластно нетренированным мозгам и, так и не сопоставив примитивный чертеж с тем, что обещал Ольт, в конце концов махнул рукой, мол — делай, а там посмотрим, что получится.
А тут еще назрел вопрос о наличии железа для изготовления оружия. Весь металл, который у них был, мастера в три кузницы переработали на мечи и наконечники копий. И хоть мечи были и короче, чем те, к которым привыкли местные и металла на них ушло меньше, но зато наконечники копий, сделанные по рисунку Ольта, были длиной до полуметра, да еще и с широким лезвием, похожим скорее на кривой меч. То ли глефа, то ли нагината, она требовала к себе особое отношение. Всю красоту боя таким копьем, наконечник которого нельзя было обрубить из-за его длины, Ольт как-то показал Карно, с тех пор староста помимо двух мечей включил в свою тренировку и работу с копьем и не только стал заниматься сам, но и заставил заниматься этим всю дружину. На эти копья металла уходило почти столько же сколько и на изготовление меча. И теперь железа почти не осталось. Так, на недельку работы и что делать потом — никто не знал. Во всяком случае ехать опять в Узелок, когда там не отошел еще от ограбления управляющий никто не желал.
Пришлось вспомнить про месторождение руды, которое нашел Кронвильт. Снарядили туда небольшую экспедицию, в которую вошли сам кузнец, Жаго, один десяток из дружины и конечно же Ольт. В путешествии они рассчитывали пробыть не меньше недели, а проваландались десять дней. Сама дорога заняла не много времени, не так уж далеко оказалось баронство покойного Бродра. Больше времени и усилий забрала дорога от «замка» барона до места, где Кронвильт нашел месторождение железной руды. Три телеги, которые взяли с собой новоявленный рудознатцы, с трудом прибирались сквозь густые дебри.
Сам «замок», которым оказался крепкий полутораэтажный дом на пять комнат, окруженный десятком избушек поменьше, для прислуги и дружины, и огороженный крепким частоколом, был почти пуст. Видно после того, как погиб барон вместе со всей своей дружиной вся прислуга, набранная по подвластным деревням, разбежалась по своим домам. Беречь и охранять хозяйское добро остались только пара старых увечных воинов, помнящих еще Эданскую войну, и такой же старый управляющий. Местные жители не могли сказать про него ничего, ни хорошего, ни плохого. Барон сам вел свои дела, и оставшиеся ветераны, которых он держал чисто из жалости, просто занимались видимостью охраны ворот, а управляющий вел учет в небольшом хозяйстве, не суя свой нос, куда не следует. Ольт не стал их трогать, только уведомил, что у них теперь у них новый хозяин, староста Карно и он скоро приедет проверить службу. Эту новость старики приняли со стойкостью и равнодушием фаталистов, во всяком случае никто из них не пустил слезу по барону. И даже немного оживились, когда Ольт от лица нового хозяина выдал им по серебряному дильту. Видно Бродр их не баловал деньгами.
Недалеко от «замка» находилось болото, из которого Кронвильт Кувалда и добыл в свое время болотную руду и откуда начал поиски месторождения. Отсюда он и намеревался проводить их экспедицию до места. Путь был совершенно нехоженым, по дремучей вековой тайге, да еще единственным ориентиром была извилистая лесная речка, впадавшей в это болото, и по которой пришлось идти, следуя всем ее извивам. Не знал кузнец другой дороги и вел их по тому самому пути, который когда-то прошел сам в поисках железа. Хорошо еще, что лошадей оставили в доме Бродра. Точно бы ноги переломали. Ольт надеялся, что после того как они найдут месторождение, то оттуда, определившись на местности, уже смогут проложить прямую и, хоть немного похожую на нормальную, дорогу до своей деревни. А тут еще и местность стала портиться прямо на глазах. Если раньше лесные дебри хоть и были еле проходимы, но шли по равнине, то потом стали попадаться холмы, которые уже на второй день превратились в пологие, но достаточно высокие сопки, заросшие по самую макушку той самой тайгой. И речка из весело журчащего и, хоть и достаточно широко раскинувшегося, мелководного потока превратилась в стремнину, которая узким кинжалом прорезала пространство между сопками и приходилось вместе с нею вилять и пробиваться между становившимися все выше сопками. Наконец на четвертый день Кронвильт, постоянно уходивший вперед на разведку, вернулся и показал тяжелый, тускло отсвечивающий металлическим блеском, бурый булыган.
— Оно? — только и спросил Ольт у Кувалды.
— Да, оно. Мы нашли его. — выдохнул кузнец.
— Вот и славно. Далеко нашел?
— Нет. Шагов три сотни от нас. Прямо у речки, выше по течению.
— Показывай место. Там и сделаем привал.
Распадок между двух сопок оказался хорошим местом, рядом с водой и хорошо укрытым от ветра сопками, поросшими густым лесом. Здесь и разбили лагерь. Пока воины разводили огонь и набирали воду, Ольт направился на ближайшую сопку, выбрав более высокую, чтобы осмотреться с высоты. Побуксовав пару раз на попавшихся по пути то ли базальтовых, то ли гранитных кручах, не силен он был в геологии, примерно через час взобрался на вершину. Картина перед ним открылась величественная и мощная в своей красоте. И хотя к природе он относился чисто потребительски, но чувства прекрасного не был лишен. Сопка, которую он выбрал наблюдательным пунктом, была не самой высокой, но все-таки позволяла видеть местность до самого горизонта. А здесь было на что посмотреть. Местность до боли напоминала ему родной Приморский край, до того все вокруг казалось знакомым и близким. В последнее время перед смертью он не часто выбирался на природу и ему надо было попасть в другой мир, чтобы по достоинству оценить то, чего он себя лишал.
В голубоватом тумане таяли сопки, укрытые мохнатыми шапками девственной тайги. Он не знал, когда и какие геологические катаклизмы тут происходили, что земля вспучилась ими, но что-то тут явно происходило. Видно когда-то здесь кипели нешуточные страсти и треснула земля, выдавливая из своих недр богатую железом породу. На склонах других сопок виднелись проплешины, а иногда и целые склоны, как будто облицованные выступающими из грунта каменными массивами. В лучах солнца они частенько отсверкивали металлическим блеском и по ним можно было определить места, где порода вылезала наружу. Кажется, Кронвильт, сам того не зная, нашел не просто небольшое месторождение железной руды, а наткнулся на гигантский склад природных минералов.
Ольт, как-то бродя по просторам интернета, видел фотографии гигантских карьеров, в которых добывали чуть ли не всю таблицу Менделеева. Вот и сейчас, примерно определив линию, по которым проходили места выхода породы на поверхность, мысленно очертил границы разлома, и представил себе границы месторождения. Судя по всему, железом они теперь были обеспечены надолго. Еще и внукам останется. Теперь бы вспомнить, как сооружать домну. Местный способ добычи железа из руды его категорически не устраивал. Ну что это за безобразие: копать яму, потом покидать в нее примерно килограмм тридцать руды и сверху развести костер. Когда огонь разгорится, переворошить всю кучу и постоянно в течении нескольких часов подкидывать дрова для поддержания температуры. Затем, когда все остынет, достать со дна ямы спекшийся кусок даже не металла, а грязный, перемешанный со всякими добавками, слиток непонятно чего. После этого в игру вступали молотобойцы и много часов долбили по этому куску, постоянно разогревая его в горне и выбивая шлак, теряя при этом и металл, который просто выгорал от многочисленных термических обработок. И только после этого получалось немного, в лучшем случае килограмм пять, плохонького с примесями железа.
А ведь Ольт помнил когда-то виденный документальный фильм о том, как кажется «великий кормчий» Мао провозгласил какую-то очередную программу по развитию страны. Тогда чуть ли не в каждом дворе, послушные политике партии и ее вождя, китайцы возводили небольшие домашние домны. И все отлично работало, правда металл получался не очень, но ему думалось, что в любом случае он был получше местного извращения. Ольт не помнил, чем кончилась та китайская эпопея с добычей металла, но для это было неважно. Самое главное, что Ольт знал, что получить металл в достаточно больших объемах для их нужд и приемлемого качества, возможно и для этого необязательно строить металлургический комбинат. Вот только придется посидеть вечерок и вспомнить все об этой чертовой домне. Но это уже дома.
Еще немного посидев на верхушке сопки и полюбовавшись окрестностями, он спустился вниз, где уже был почти готов обед. Кронвильт тоже был тут и ходил с важным и многозначительным видом. Было видно, что его так и распирает от желания похвастаться новостями, но природная молчаливость и привычка не говорить лишнего крепко держали его язык на привязи. Ольт не стал его долго мучать и сразу после сытного обеда, они отошли в сторону, чтобы спокойно без лишних ушей поговорить. Не то, чтобы он не доверял воинам, но привычка не распространять знания между людей, для ушей которых они не предназначены, пришла с ним еще из его мира. Незачем людям знать то, что им совсем не предназначено. Кузнец был до того возбужден, что не мог спокойно стоять на месте.
— Ты не понимаешь, Ольт, что мы нашли! Да мне этой руды хватит… Да я из нее…
Ольт отлично понимал, что этой руды хватит еще и внукам, и правнукам Кронвильта. Да и насчет того, что из нее делать, были у него кое-какие задумки, отличные от мыслей кузнеца. Но говорить ничего не стал, Кронвильт так непосредственно радовался, прямо, как ребенок, получивший в подарок давно вожделенную игрушку. Поэтому Ольт покорно терпел все его восторги, которые наконец прорвались у кузнеца, найдя свободные, а главное — бывшие в курсе всех тайн, уши. Необычное красноречие Кронвильта, из которого в обычное время, казалось, каждое слово надо было тащить его же клещами, просто завораживало. Тем более Ольт и сам был рад, даже больше, чем при нахождении золотого прииска.
— Ну вот и хорошо. — подытожил Ольт, когда у Кронвильта кончился запал и он наконец замолчал. — Тогда посылай за лошадьми, дорога уже известна, и будем грузиться. Надо сколько можно больше набрать руды. И подумай о том, как пробить сюда путь. Сырья надо очень много.
— Это да. Это я подумаю. Ну тогда я побежал, дел и в правду невпроворот. — немного смущенный своим порывом, кузнец неловко развернулся всем своим большим телом и быстро зашагал к лагерю.
Ольт задумчиво посмотрел ему вслед, ну вот и еще одна проблема упала с плеч. Теперь бы довести ее до логического конца, не совершив при этом больших ошибок. Надо будет посидеть с Карно и хорошо все обдумать со всех сторон.
Глава 3
Обратный путь ничем примечательным не запомнился. С тех пор, как исчезла шайка Крильта, подпираемая местными «оборотнями в погонах», дороги в окрестностях графства стали безопасными. Наверно существовали мелкие шайки, но никто не рискнул нападать на обоз, охраняемый целым десятком воинов, не шуточно экипированных и вооруженных.
В родной деревне их встретили с вполне ожидаемой радостью, ведь прошло уже три дня, как их ждали назад. Карно даже собирался отправлять спасательную партию. Но слава богу — все обошлось и вечером по случаю такого события, как находка богатого месторождения железа, в деревне был устроен пир. Люди уже привыкли к постоянным празднествам, когда можно есть и пить вволю, не думая о приближающейся зиме и связанными с ней холодом и голодом. Отчего же не погулять, если староста гарантирует, что этой зимой никто из жителей и гостей Карновки не будет голодать, только не ленись и работай. Но насчет этого можно было быть спокойным. Поначалу Ольта это удивляло, но здесь не было лентяев от слова «совсем». Никто не отлынивал от работы, и никто не прятался за чужие спины, если дело касалось работы. Может люди здесь были такими добросовестными, может полуголодное существованье выработало в местных такой стиль жизни, может еще что-то. Ольт над этим не задумывался, его вполне устраивало такое положение дел, и он не собирался ничего менять.
На площади мужики уже ставили козлы для столов и устанавливали на них доски, а бабы вовсю занимались готовкой. Нелегкое это дело, разом накормить около четырех сотен людей, считая вместе с детьми. Хорошо хоть с запасами проблем не было и Брано выдал с деревенского склада все, что требовалось для праздника. Только мясо было заботой охотников, да спотыкача было меньше, чем ожидали некоторые забубенные головушки. Но это было только их личной проблемой и никак не касалось основной массы жителей Карновки. По случаю праздника Карно объявил выходной день и поэтому в подготовке пира участвовали все. Как потом и все весело и дружно участвовали в его проведении. Хитрый староста уже давно хотел провести нечто подобное, так как чувствовал, что у людей накапливается усталость от каждодневной, с раннего утра до позднего вечера, работы. Даже дружина, которая вроде и не участвовала в деревенских работах, но тренировалась так, что иной крестьянин, глядя на них, только радовался, что его минула сия чаша, потеряла азарт и блеск в глазах.
Так что Кронвильт Кувалда со своим железом подоспел как раз вовремя, тем более что это событие того стоило. Как много значили в жизни лесных жителей изделия из металла, Ольт понял уже тогда, когда, не имея даже простого топора, ножом пилил заготовку для лука. Ну не был здесь топор повседневным орудием труда. Разве что у плотников имелись специальные топорики, именуемому «тесло», но срубить ими дерево было довольно проблематично. Да и сами плотники берегли инструмент, источник своего дохода, и не давали кому попало. Нередко в деревнях топор имелся только у старосты и выдавался строго по очереди, а уж о пилах и говорить нечего. И хотя такой инструмент здесь уже знали, но найти его в деревнях было нереально. В двух словах, тяжело было с железом.
Так что праздник получился славным и крестьяне, и воины получили передышку, которой им так не хватало. Целых два дня, на которые расщедрился Карно, вся деревня обжиралась дармовой едой и спотыкачом, который, несмотря на неодобрение старосты, народные умельца натаскали из окрестных деревень. Пока народ отводил душу Ольт с Карно, освобожденные от каждодневной рутины, получили время на обсуждение своих дальнейших планов. Поэтому с утра до вечера они заседали в доме старосты. Пришлось поработать и Вьюну, которого послали в Узелок. Надо было узнать, как продвигаются дела у управляющего и насколько далеко у него продвинулись дела в поисках ночных грабителей. В то, что он успокоится и оставит их в покое ни староста, ни мальчишка не питали никаких иллюзий. Поэтому вопрос о обороне деревни стоял на первом месте.
Ольт, зная из земной истории, что человечество за все время своего существованья, по подсчетам неких ученых-историков, провело без войн, в общей сложности, всего два месяца, думал, что местная история немногим отличается от земной. Судя по всему, местные люди ничем не отличались от их земных собратьев. Да и то, кто их подсчитывал — эти два месяца? Только в жизни господина Краснова его родная страна воевала раз шесть или семь. И это только те войны, о которых он знал и которые освещали в прессе. А сколько их было тайными и данные о которых рассекречивались только спустя какое-то время? Или, так называемыми, конфликтами местного значения, которые не удостаивались даже большой статьи в газете.