— Ясно, — ничего на самом деле не поняв, сказал отрок.
— А это — Даро. Он Человечий щенок, — тем временем продолжила Ньярма. — Как все щенки — бестолковый, но смелый. И… добрый. О Нурле заботился и лечил ее.
У Даро возникло желание отвесить малявке подзатыльник, чтобы показать, какой он «добрый». Но бить девчонок было ну совсем неправильным, по понятиям мальчика. Чем мелко-женская часть его поселка часто пользовалась, найдя в лице «Защитника» объект для безопасного приложения вредности и доставучести.
— Молодец, Дар-р-ро! — похвалил его Каргарф и еще шире раскрыл пасть, вывалив на сторону длинный розовый язык.
Даро внезапно понял, что он так улыбается.
«А ведь хвостом он, наверное, машет не от злости, а от дружелюбия», — подумал мальчик.
И вспомнил слова жреца Манора, который рассказывал детворе о разных народах, населяющих мир:
«Собаки страшны на вид. Но они самые мирные из нечеловеческих рас. Очень добрые и дружелюбные, всегда стараются решать дело полюбовно. И религия у них… Слишком слащавая и не подобающая для следования ей! Даже друидизм таежных дворфов — и то лучше! Не даром он пользуется уважением в Северных Княжествах. Так что, если встретите человекообразных собак, или, вернее, псообразных людей, не бойтесь их, но страшитесь польститься на их сладкие речи о милосердном Боге, который всех любит. Потому что это — ересь!»
— Пойдемте скор-р-рее в дер-р-ревню! — тем временем позвал детей Каргарф. — Твоя мама уже начала беспокоиться. И дай мне Нурлу, пожалуйста.
— На, — лаконично ответила Ньярма, пряча за нарочитой независимостью смущение и беспокойство.
Она передала висящую тряпочкой кошку в огромные ручищи Пса. Тот осторожно и нежно прижал ее к груди, стал что-то, тихонько порыкивая, ей нашептывать. В ответ послышалось громогласное довольное мурчание.
— А почему у вас Псы? — вполголоса поинтересовался у Ньярмы Даро, и заметил, как у идущего шагах в двадцати впереди Каргарфа чуть дернулось левое ухо. — Я слышал, они живут на той стороне Раздельного Хребта.
— Так мы же с ними дружим! — громко ответила девочка, и Каргарф завилял хвостом.
— Так сильно? — удивился Даро.
— Ну да! Любая кошка мечтает о временном муже из Псов! Они такие классные!
— А Собаки?
— Не знаю, — беспечно ответила Ньярма. — Я ни одной не видела. К нам только кобели приходят. У них, кстати, тоже женщины главные в стаях. И наши серые коты им не интересны. Да и перевалы заняты Свободными Ватагами. Нас, как и людей, они пропускают за большие деньги, да еще и норовят ограбить. А вот Псов уважают. Поэтому мы к ним в гости ходим очень редко. А они к нам — часто. Сам увидишь в поселке!
И Даро увидел.
Когда они подошли к укрытой под сенью леса деревеньке, состоящей из двух десятков круглых домов, им навстречу высыпала целая гурьба разновозрастных щеночко-котёнков, котёнко-щеночков и прочей помеси двух дружественных рас, в сопровождении разноцветной окраски кошек и парочки серых котов.
— А ты?.. — немного стесняясь спросил Даро.
— А я чисто-кров-на-я! — последнее слово Ньярма произнесла четко, почти по слогам. — В моей крови только нас-ле-ди-е Великой Рыжей Прокошки!
— А я тоже… совсем человек, — попытался похвастаться Даро.
— Пфы! — фыркнула девочка. — У вас людей все перемешаны, и дети на родителей не похожи. Зато у нас, если мама рыжая кошка, то и дочки всегда у нее тоже рыжие! Особенно первая.
— А мальчики, значит, получаются смешанными?
— Ну да, это же щенки… — как о чем-то самом собой разумеющемся сказала Ньярма. — Ой, вон мама стоит!
Каргарф подошел к невысокой изящной кошке в цветастом сарафане. Та протянула руку и погладила по голове Нурлу, строго поглядела на дочку, улыбнулась Даро.
И все это как будто единым плавным движением, грациозным и величественным.
Мальчик даже рот приоткрыл от восхищения.
Каргарф что-то прошептал маме Ньярмы в повернувшееся к нему острое ушко. Кошка кивнула, и ее улыбка стала еще дружелюбнее:
— Спасибо, что позаботился о моей Нурле, и что дочку проводил. Ты для нас добрый гость!