А погостить в кошачьей деревне пришлось. Не идти же на ночь глядя по горам, да и ноги после похода основательно устали. Ну, и любопытно же!
Жалко, только, что на человеческом языке умели разговаривать лишь трое местных жителей: Ньярма, ее мама и Каргарф. Даро пытался прислушиваться к очень мелодичному, но немного резковатому кошачьему наречию, но не понимал ни слова.
«Вот бы выучить его!» — подумал мальчик и спросил подружку:
— А ты где научилась по-нашему разговаривать?
— У учителя, конечно! — ответила та и пояснила: — У нас мало кто знает человеческий. Но я у мамы старшая дочка, так что мне пред-сто-ит у-нас-ле-до-вать звание Главной Рыжей. А остальным-то зачем лишним забивать голову? Мы с людьми стараемся не встречаться.
— Не любите нас? — слегка обиделся Даро.
— Не то, чтобы… — успокоила его девочка. — Но мы, кошки — сами по себе жить привыкли. Ну, за исключением Псов, но они ведь такие крутые!
Кошки и их друзья Псы, жили в круглых домиках. Диаметром в десяток шагов. Стены были плетеными! Да, из всяких там прутьев и веток. А поверх них росли, заплетая сооружения плотным зеленым ковром, вьюнки. Их высаживали как раз по окружности.
Посредине дома был вкопан толстый шест. К его вершине крепилась конусообразная крыша, изготовленная из грубого полотна, пропитанного древесной смолой. Утрамбованный земляной пол покрывали самые разные шкуры, от маленьких бурундучковых с хвостиками, до здоровенных от каких-то незнакомых хищных кошек.
— А ничего, что вы их так используете? — спросил Даро у Ньярмы, и пнул носком башмака страшенную полосатую голову с клыками в палец длиной.
— А что тут такого? — удивилась девочка.
— Вы же родственники. Это, как если бы мы человеческие… ладно, обезьяньи шкурки развешивали.
— Пфе! В южных джунглях обезьян даже едят! — возразила девочка.
— Да они там что угодно трескают, — не согласился мальчик. — Я бы обезьянятину есть не стал!
Ньярма пожала пушистыми плечиками.
Накормили путешественников мясом и фруктами. Причем, по тому, как Ньярма впилась острыми зубками в не очень спелое яблоко, Даро понял, что для них это деликатес. Он молча отдал ей свое.
Девочка благодарно засопела, но для порядка спросила:
— А ты?
— Мы в деревне на такие даже не смотрим! — успокоил и в то же время подразнил ее мальчик.
— Везет вам, — вздохнула Ньярма и протянула пареньку недогрызанный кусок вяленого мяса. Пояснила: — Чтобы не отощал.
Даро хмыкнул, но от мяса не отказался. И не побрезговал тем, что на нем были явно видны следы острых клыков. Балык был просто чудесный! В меру твердый, пропитанный ароматными специями. В деревне Карди-Лан мясо, переваренное и безвкусное, подавали лишь по праздникам. Ну или в походы брали высушенное до твердости и вкуса подметок.
Потом, устроившись в дальнем углу — хи-хи — круглой комнаты на мягких шкурах, дети долго шушукались. Чувствовать рядом теплого пушистого котенка было очень приятно. Словно с Нурлой опять валяешься. Только кошка не умеет разговаривать и хихикать, а новая подружка — очень даже.
А утром Ньярма намылилась проводить Даро до его родной деревни.
Тот заупрямился:
— Да ну! Я и сам прекрасно дойду! А потом, что, мне тебя обратно провожать?
— Пфе, — привычно фыркнула девочка. — А меня, зачем? Я по горам всю жизнь шастаю! Охотиться начала, как только стала больше мышки.
— Ой уж! — усомнился мальчик.
— Ну, намного больше крупной такой мыши, — уступила Ньярма. — Все равно я в лесу, как рыбка в речке. Особенно ночью! Так что доведу тебя до знакомых тебе мест и вернусь.
— А что — знакомых?! — не уступал Даро, хотя идти домой одному, а не с подружкой, ему очень не хотелось. — Я что, мог за одну ночь забыть пройденную дорогу?
— Не мог, конечно, — вклинилась в разговор мама Ньярмы. — Но пусть дочка тебя проводит.