Татьяна Минасян
Раскрой мне глаза…
Трое друзей стояли посреди огромного, поросшего светлой весенней травой пустыря, тяжело дышали и разочарованно смотрели то куда-то вдаль, то друг на друга. Так спешить в это таинственное место, так уговаривать родителей, чтобы те отпустили их на весь день за город — и ради чего? На пустыре, о котором им вчера рассказывали столько интересного, не оказалось вообще ничего интересного! Даже выброшенных вещей, среди которых иногда можно найти что-нибудь очень нужное и полезное, там почти не было. А ведь ребята рассчитывали увидеть кое-что гораздо более необычное, чем старый хлам!..
— Митька — гад! Врезать бы ему!.. — злобно сжал кулаки один из мальчишек. — И ведь как заливал — летающая тарелка, сам видел, после нее круги должны остаться! Тьфу!!!
Приятели поддержали его такими же воинственными возгласами и обещаниями «обязательно врезать вруну Митьке», как только он опять появится в их дворе. Однако угрозы эти звучали не слишком уверенно — все трое хорошо понимали, что, скорее всего, такая возможность представится им теперь не скоро. Митька жил на другом конце города и время от времени приезжал в гости к каким-то своим родственникам, обитавшем в том же доме, что и прибежавшие по его наводке на пустырь ребята. В каждый свой приезд он присоединялся к их играм и рассказывал друзьям что-нибудь интересное — за что, собственно, те и принимали его в свою компанию. Вчера таким рассказом стала история о том, что в конце лета он, возвращаясь с родителями с дачи, увидел «что-то очень похожее на летающую тарелку», которая кружила над пустырем возле въезда в город, а в следующую секунду исчезла. Родители, правда, ничего не заметили и сыну не поверили — как он ни просил отца остановиться и позволить ему сбегать на пустырь, тот проехал мимо, посоветовав сыну использовать свою богатую фантазию для чего-нибудь полезного вроде написания школьных сочинений.
Как выяснилось, Митькин папа был прав — даже если над пустырем действительно для чего-то пролетал инопланетный космический корабль, никаких следов он после себя не оставил. Правда, на нем все-таки нашлись места с примятой травой, но принять эти проплешины за знаменитые «круги на полях» при всем желании было невозможно. Скорее уж, на траве просто валялись собравшиеся выпить бомжи, потому что в этих местах ребята обнаружили особенно много мусора и бутылочных осколков.
Попинав остатки бутылок ногами и проворчав еще несколько «ласковых» слов в адрес обманщика-Митьки, двое друзей зашагали прочь с разочаровавшего их пустыря. Третий их товарищ немного замешкался, высматривая что-то в траве, и они успели уйти далеко вперед, прежде чем заметили его отсутствие.
— Андрей! Свечников! Ну где ты там? — обернулся, наконец, один из них. — Давай догоняй!
— Ага, иду! — отставший «исследователь летающих тарелок» поднял что-то с земли и вприпрыжку побежал к своим спутникам.
— Что там у тебя? Нашел что-нибудь? — заинтересовались его приятели.
— Да не, это так, стекляшка просто красивая, — Андрей разжал кулак и показал ребятам небольшой кусок полупрозрачного зеленого стекла, на первый взгляд ничем не отличающийся от обыкновенных бутылочных осколков. Однако при более внимательном разглядывании стекляшка все-таки оказалась не совсем обычной: ее неровные края были не острыми, а словно бы оплавленными или отглаженными морскими волнами. Да и цвет у нее был не темно-зеленый, как у бутылок, а светло-салатовый, как молодые весенние листья.
— Думаешь, это зеленые человечки выбросили? — хмыкнул один из мальчиков.
— Вряд ли, — усмехнулся Андрей и сунул свою находку в карман, к найденным чуть раньше двум изогнутым гвоздям, оправе из-под очков и прочим «сокровищам».
— Ладно, все, побежали! Нам еще час домой ехать! — поторопил своих друзей третий мальчишка, и, подавая им пример, помчался к шоссе. Оба его товарища кинулись за ним вдогонку.
Через полчаса друзья уже ехали по городу на маршрутке и, позабыв про неудачу с «кругами от НЛО», придумывали, чем займутся на следующий день после школы. Свечников достал из кармана зеленую стекляшку и машинально вертел ее в руках, когда вошедшая на очередной остановке женщина неожиданно похлопала его по плечу:
— Мальчик, передай, пожалуйста, за проезд!
Андрей поднял голову и на какую-то секунду встретился с женщиной глазами. У нее было самое обычное, ничем не примечательное и усталое лицо. Обычно Свечников не обращал на подобных людей никакого внимания. Но в этот раз, забирая у женщины деньги и протягивая их водителю, он вдруг почувствовал что-то странное. Почему-то ему захотелось поскорее приехать домой, лечь на диван и включить телевизор — не важно, на какую программу, лишь бы там показывали какой-нибудь простенький сериал, который можно было бы смотреть, забыв обо всех этих вредных сплетницах на работе и о завтрашней сдаче отчета…
«Бррр! О чем это я думаю?!» — изумился Андрей и с силой затряс головой. Он никогда не смотрел дамские сериалы и вообще плохо представлял себе, что это такое, он терпеть не мог валяться на диване, а завтра ему надо было идти в школу, а вовсе не сдавать какой-то загадочный отчет! Мальчик с опаской покосился на странную женщину, но она уже заняла место в заднем ряду маршрутки и смотрела в окно.
— Свечников, ты чего? — пихнул Андрея в бок один из приятелей.
— Да так, ничего, — пробормотал тот, все еще не понимая, что с ним только что было. Но друзья в это время обсуждали, как им подшутить над главной отличницей их класса Зинкой, и разговор этот был таким интересным, что вскоре Андрей забыл про пришедшие к нему необычные мысли.
Приехав к своему дому, ребята еще долго гуляли по окрестным улицам, и домой Андрей вернулся совсем поздно. Уже поднимаясь в лифте на свой десятый этаж, он вспомнил, что родители просили его не задерживаться — мама боялась отпускать его в такую «далекую» поездку и согласилась на нее только при условии, что потом Андрей сразу зайдет домой и сообщит ей, что за городом с ним ничего не случилось. «Надо было и правда домой забежать, а потом опять гулять пойти, — подумал Свечников. — А теперь мама с папой весь вечер будут нотации читать, о том, какой я плохой и непослушный! Да ладно нотации — они ж мне теперь вообще гулять запретят, даже в нашем дворе! Маме всегда хотелось, чтобы я дома сидел и эти ее скучные книжки читал, а тут такой хороший повод никуда меня не пускать!..» Однако сожалеть о своем недосмотре все равно было уже поздно, так что, когда перед Андреем распахнулись двери лифта, он не стал медлить и сразу же полез в карман за ключом.
Лицо вышедшей в прихожую матери и в самом деле не предвещало ничего хорошего. Зная, что виноватое выражение его лица вызовет у нее еще большее желание отругать его, Свечников попытался напустить на себя как можно более уверенный вид: сунул руки в карманы, прислонился к стене и смело посмотрел матери в глаза.
— Андрей, я думала, что ты — уже взрослый человек и умеешь отвечать за свои слова… — начала мама своим обычным суровым тоном, но Андрей, с огромным удивлением вдруг понял, что не чувствует ни страха перед наказанием, ни недовольства за то, что его опять «пилят». А чувствовал он нечто совершенно иное, чего никогда раньше не испытывал — облегчение от того, что этот самый лучший, самый любимый и, несомненно, самый умный и красивый ребенок, наконец, вернулся домой, причем вернулся целым и невредимым, что его никто не тронул и не обидел, что он не заблудился за городом и не попал в аварию, когда ехал в маршрутке. И это было еще не все — к облегчению и радости примешивалась еще досада на то, что этого любимого, но несносного ребенка необходимо все-таки научить ответственности, иначе он так и не научиться думать не только о себе. А к досаде — опасения, что излишне строгий выговор сделает ребенку только хуже, что он вообще перестанет доверять отцу с матерью и назло им будет допоздна шататься по улицам и общаться с какими-нибудь малолетними бандитами.