1. ЗНАКОМСТВО
Бледно-голубой форд с ржавой подпалиной на правом боку мчался по загородному шоссе. За рулем сидела девушка лет двадцати, в белой шелковой блузке с длинными рукавами. Откинувшись назад и выпрямив руки, она летела над плоским серым дном рассеченного надвое леса. Двигатель ревел, вспоротый воздух бился в окне, а узкая лента дороги за спиной скручивалась тугой, пыльной стружкой и отлетала в сторону.
За поворотом дорога пошла полем, окунаясь в зреющий овес и звенящий, сухой воздух. Далеко впереди, над лесом висело солнце, цепляясь краем оранжевого диска за верхушки елей. С каждой минутой солнце садилось все ниже, свет его таял, расползаясь над дорогой розовым туманом, и этот туман казался девушке за рулем странным, таким же странным, как и ее сон, приснившийся сегодня ночью.
Ночью Лене, а именно так звали девушку, снилась большая комната с размытыми стенами, яркий прямоугольник двери и маленькая зеленая монета. Эту монету Лена нашла много лет назад в царицынском парке, и обладала она одним замечательным свойством. Стоило сжать ее между ладонями, как через правую и левую руки к центру груди устремлялся ток. Правая половина тока, чистая и холодная, рассыпалась по телу бодрящими иголочками. Левая, теплая и нежная, пробуждала в душе неясные желания, от которых у Лены приятно кружилась голова. В центре груди обе половины сталкивались, рождая короткий, мелодичный звон, и, не переставая течь навстречу друг другу, возвращались в монету с противоположных сторон.
Два дня назад Лена, как обычно, сжала монету, но вместо короткого "дзинь" услышала целый колокольный перезвон. Дослушав перезвон до конца, она заглянула в зеркало и обнаружила себя удивительно похорошевшей. С нежным румянцем на щеках, чертиками в глазах, обольстительным изгибом губ и чем-то еще совершенно непередаваемым и прекрасным. Она была в восторге, тогда, два дня назад, но в сегодняшнем сне, монета падала на пол, катилась к двери, дверь закрывалась и оставляла монету по ту сторону, недоступную для Лены.
Что бы мог означать этот сон? Не иначе, как ее талисману что-то угрожало. Что именно - Лена не понимала, но на всякий случай, взяла монету на работу и спрятала в сейф. Вечером она села за руль и поехала, куда глаза глядят - лишь бы развеяться, да так увлеклась, что и сама не заметила, как очутилась неподалеку от знакомого дачного поселка, а когда заметила, то, не раздумывая, свернула на проселочную дорогу.
*
На краю песчаного обрыва стоял старый деревянный дом. В доме жил поселковый сторож Дмитрий Дмитриевич. Он был небольшого роста, грузноват, с красным бугристым носом любителя выпить. В молодости Митрич работал спасателем на Кавказе и любил потравить байки об эльбрусской деве, являющейся альпинистам перед смертью и прочих необыкновенных вещах.
В этот вечер к Дмитрию Дмитриевичу зашел в гости Георгий Александрович, снимавший одну из дач в поселке. Работал Георгий Александрович здесь же. Стоило ему спуститься по длинной деревянной лестнице к реке, пройти по висячему металлическому мосту, пересечь луг, перебраться через ту же самую речку, текущую уже в обратном направлении и, сделав несколько шагов по узкой тропинке, очутиться перед крашеной дверью маленького КПП, отделяющего запретную зону от прочего мира. Однако запретному миру приходил конец. Военное строительство, так и не начавшись, закрывалось, и вслед за нарядами обещали снять колючую проволоку, а это уже сулило богатый урожай грибов и ягод на нетронутом за последние два года противоположном берегу. Предложение откупорить бутылочку было с радостью принято, и вскоре они чокнулись гранеными стаканчиками и закусили соленым огурчиком.
Георгий Александрович был очень спокойным и несколько странным человеком. Он мог подолгу, с язвительными комментариями, рассказывать забавные истории из своей жизни, перемежая их совершенно неинтересными техническими подробностями. Левую его щеку пересекал глубокий шрам в виде обращенного вниз полумесяца - след от лопнувшей стальной стропы, однако, это была старая история, которую он никому не рассказывал.
Они выпили еще по одной, и тут Митрич услыхал звук, идущий с противоположной стороны дома. Он встал и со словами:
-- Кого, это черт... - направился к двери.
*
Лена остановила машину рядом с бетонным кубом, подаренным Митричу дачными строителями. Распахнув дверцу, она слушала вальс, льющийся из маленького динамика на приборной панели, смотрела на улыбающегося Митрича и не могла очнуться.
-- Хай! - рявкнул Митрич, заставив ее вздрогнуть и прыснуть со смеху:
-- Ну, ты прямо, старый немецкий солдат! - она вылезла из машины, зевнула, сладко потянулась.
-- Хороша-а! - протянул Митрич. - Прошу в дом!
Поздоровавшись с гостем и приняв из его рук чашку с горячим чаем, Лена уселась в кресло в дальнем углу комнаты. Георгий Александрович, налил себе чаю и продолжил описание какой-то необыкновенной то ли мастики, то ли клея, "небесно-голубого", как он выразился цвета. Ни клей, ни мастика Лену не интересовали, однако, она внимательно прислушивалась к характерному тембру голоса Георгия Александровича, его манере растягивать слова и расставлять ударения в длинных, плавно произносимых фразах. И как только она начала сознавать, что где-то уже слышала этот голос, Георгий Александрович прервал свой рассказ и, повернувшись к Лене, произнес:
-- А вы наблюдательная девушка, Лена! - и добавил: - И конечно успели заметить, что бензин у вас ко-ончился.