<p>
МЕЖДУ ЗЛОМ И ДОБРОМ</p>
Ребенок заплакал громко и неожиданно. Герман услышал его требовательный плач, но не смог сразу проснуться. Он спал тем глубоким сном очень уставшего человека, который крепко держит свою жертву в объятиях и, не смотря на восприятие слуховых раздражителей, не отпускает сознание, не дает мозгу повелевать телом. Герман почувствовал, что Аня резко подскочила и пробежала в детскую. Потом упало что-то большое и тяжелое. Артем, их младший, все еще надрывно кричал. К крику брата присоединился сонный плач трехлетнего Данила. Герман спрятал голову под подушку. "Чего она там возится?" - зло подумал о жене. Дети плакали все сильнее. Герман, наконец, очнулся ото сна. Он глянул на настенные часы - пятнадцать минут первого. Жены рядом не было, Герман встал с постели и босиком пошел из спальни. В большой комнате, которую теща называла залой, он споткнулся обо что-то, лежащее на дороге, и упал, больно ударившись локтем об угол серванта.
- Черт, - зло выругался Герман. - Что это здесь валяется?
Он начал подниматься, оперся здоровой рукой об пол и почувствовал под ладонью волосы жены. Только сейчас до его сознания пробилось воспоминание о падении чего-то большого.
- Аня, - позвал Герман, поднимаясь на ноги. - Аня, ты чего?
Он сделал шаг назад, в их с Аней спальню, и включил свет. На пороге лицом вниз лежала жена. Она неловко подвернула под себя руки, видно, хотела опереться на них во время падения. Герман перевернул ее, глаза Ани были широко открыты, из рассеченной брови сочилась кровь.
- Аня! - Герман затряс жену за плечи. - Аня! Что с тобой?
Голова Ани безжизненно качалась из стороны в сторону, ночная рубашка сползла с одного плеча, и левая грудь, полная молока, обнажилась. Дети уже истерически кричали. Герман побежал в детскую, схватил на руки посиневшего от крика Артема.
- Чего ты орешь? - крикнул на Данила.
Тот испугано замолчал. Герман вышел в комнату с малышом на руках. Данил снова заплакал. Аня лежала в той позе, в которой оставил ее Герман. Он положил ребенка в кресло, попытался поднять Аню на руки, но не смог. Тогда, подхватив ее под руки, он волоком дотащил жену до дивана. С трудом уложив тело Ани, ставшее вдруг очень тяжелым, Герман зашел в детскую, взял на руки плачущего Данила.
- Мама! - звал сынишка. - Я хочу к маме.
Герман вынес его в комнату и посадил в ногах матери. Данил ухватился рукой за большой палец на ее ноге, привалился спиной к спинке дивана и замолчал. Артем заходился плачем. Герман взял его на руки, потом стал на колени перед диваном и неловко приложил ребенка к груди матери. Сначала малыш не мог ухватить сосок, но потом приспособился, жадно зачмокал и начал сосать молоко. Герман перевел дыхание. Сколько минут он стоял на коленях перед диваном, на котором лежала жена, рядом с ней спал старший сын, а младший сосал молоко из груди матери, Герман не знал. Он просто потерял счет времени, ему казалось, что он сейчас пребывает в каком-то ирреально мире, что вот сейчас в этой желанной тишине он опять уснет, а когда проснется, все будет по-прежнему: Аня хлопочет на кухне, оттуда плывет в спальню аромат кофе и мясного рагу, Данька лежит на месте матери и пальчиком "рисует" ему лицо, а Артем, в общем спокойный малыш, мирно спит в своей кроватке.
Герман задремал, стоя на коленях у дивана. Его разбудило недовольное покряхтывание малыша - он наелся и теперь хотел удобно улечься. Герман поднялся, отнес ребенка в кроватку, потом отнес в детскую спящего Данила. Наконец-то наступила тишина. Герман прикрыл дверь в детскую и вернулся к жене. Аня лежала на диване и смотрела в потолок невидящими глазами. Только сейчас Герман понял, что жена мертва. Он так испугался, что выскочил в коридор и стоял там, трясясь в нервном ознобе.
- Что же делать? Что же делать? - бессмысленно повторял он.
Герман снял с вешалки куртку и надел ее на голое тело.
- Надо позвонить, позвонить, - зубы его стучали.
Он сам не знал, чей номер набрал. В трубке шли вызывные гудки, а Герман стоял в коридоре в трусах и куртке и ждал, пока на том конце снимут трубку. Ему казалось, что сейчас самое важное, чтобы там, на другом конце провода, его услышали, ему ответили. По босым ногам гулял ледяной ветер из-под входной двери. Наконец Герман услышал сонный недовольный голос тещи:
- Алло! Кому не спится? Чего надо?
- Мама, - Герман сам удивился, что впервые за пять лет назвал тещу мамой. - Мама, Аня умерла.
На другом конце провода наступило молчание. Потом теща хрипло проговорила:
- Как умерла? Когда? Ты что, очумел?! - закричала она.
- Я ничего не понимаю, - лепетал Герман. - Она встала к Артему, упала и умерла.
Теща истошно закричала и, видно, бросила трубку. Герман слушал крики и причитания тещи, которые то удалялись, то приближались, видно, она металась по квартире. В трубке послышался голос тестя.
- Герман! Толком объясни, что у вас произошло?
- Аня встала ночью к ребенку, упала и умерла, - беспомощно проговорил Герман. - Что теперь делать?
- Вот так вот ни с того, ни с сего умерла? - голос тестя звучал четко и строго.
- Да, ни с того, ни с сего, - повторил Герман.
- Ты скорую, милицию вызвал? - спросил тесть.
- Нет, - растерялся Герман. - Я совсем голову потерял.
- Да ее у тебя никогда и не было. Я сейчас сам вызову, и мы с матерью приедем. Ничего не трогай.
- Я ее на диван положил, - проговорил Герман.
- Кого ее? - строго спросил тесть.