Рой прервал атаку в самом начале. Он впервые увидел это существо и не знал какую дозу выбрать. Готов был всадить в разбойника десяток жал, но что-то неопределенно-странное, скользнувшее в сознании диковинного зверя, остановило. Пчелиный рой плавно окутал собою жертву и, опьяненное ядом, ее сознание медленно поплыло в него.
***
Первый укус Павел почти не почувствовал, словно веточкой кольнуло. Его так увлекло новое открытие, что даже забыл доложить о нём в лагерь, как требовала инструкция. Не придал значения и тому, что давно работает без защитного комбинезона, из обязательного обмундирования только легкая маска на лице и всепогодные сапоги. Ведь мед же, он уверен, настоящий мед и пчелы обыкновенные, совсем как земные.
Неожиданно мужчина споткнулся, будто нарвался на невидимую преграду. В незащищенное запястье снова что-то кольнуло. На этот раз пронзающая боль прострелила ниточкой глубоко. Ноги внезапно сделались непослушными, едва осязаемыми, и Павел упал, нелепо подворачивая их под себя. Боком в жесткую, им же утоптанную траву.
"Как глупо, - подумалось, - ужасно глупо полез. Это же пчелиный яд". Мышцы рук отяжелели и затвердели, словно налились свинцом. Голову начало медленно распирать изнутри, как если бы ее некто не спеша набивал ватой, мягкой, теплой, но настойчиво и не жалея материала. Раздражал обволакивающий, тревожно-нарастающий гул роя.
Пчелы сбились над ним плотным бурым облаком, закрывая небо, но больше не жалили. "Что вам еще от меня нужно?" - захотелось прокричать, но непослушные губы выдали лишь шепеляво-сиплое:
- Ш-ш-то...
Павел угомонил размякший обезволивший язык и как мог плотнее поджал губы, не хватало еще слюни распустить. Напрягаясь всем телом, приподнялся на локте, ухватился свободной рукой за ветку ближайшего кустарника и сел. От усилий перед глазами всколыхнулась радуга, и слезливая пленка застлала взор. Ватное месиво в голове сжалось, расплылось, снова сжалось и разлилось слабой болью.
Шум роя усилился, но все меньше походил на пчелиный, он теперь накатывал как шорох морских волн. "Ж-ж-ж..." - перестало быть однородным и менялось. Звук искажался всё сильнее и, наконец, начал проникать в мозг, облаченный в слова.
- Зач-чем губиш-ш? Зач-чем?
"Ну вот, уже брежу... доигрался". Павел не сомневался, что находится в сознании. Тяжелые веки с трудом приподнимались, а губы едва ворочались, но главное он мог видеть, а приложив усилия, и говорить. Хотя зачем? Непрошеный собеседник, кем бы он ни был, взывал к диалогу телепатически, прямо в голове.
- Мед-т? Ты называеш-ш пищ-щу моих детей мед-т? - в мозгу шипело дробленым шорохом, прорываясь через мерный шум роя, как сквозь радиопомехи.
"Яд... это просто яд. До походного модуля, до аптечки - шагов пятнадцать. Поможет, не поможет? Надо попробовать". Павел попытался встать, но не смог. Боли не почувствовал, но подчиняться ноги категорически отказались. Хорошо хоть свинцовые руки пока двигались. Нелепо, тяжеловесно загребая ими, пополз.
- Ты раз-зумное сущ-щество, как я. Неуж-жели у тебя нет другой пищ-щи? Ч-часть моих детей умрет-т теперь. Твои дети умрут-т?
- Хочешь поговорить? Хрен с тобой, давай поговорим.Так кто ты и что тебе надо? - спросил Павел мысленно, не надеясь на ответ.
- Хоч-чу понять... зач-чем губиш-ш моих детей? - мягкий, вкрадчивый, как шуршание ползущей змеи, ответил чужой голос в голове.
Мужчина тяжело дышал. Преодолев, наверное, лишь пару метров, он чудовищно устал. Бред этот мысленный диалог или не бред - его не очень-то занимало, главное - странный внутренний разговор удерживал на плаву сознание. До модуля с аптечкой и связью дотяну в любом случае, - решил Павел.
- Детей, детей... каких детей? - он приложил немалые усилия чтобы оторвать голову от земли. Неимоверно напрягаясь, снова подтянулся, пусть слишком медленно, но продвинулся вперед.
- Ты называеш-ш их пч-челами.
- Так ты - это рой? Ха, со мной говорит пчелиный рой. Разумный Рой? А что... в этом что-то есть.
Грудь распирало от частых тяжелых вдохов, сил и в руках оставалось всё меньше, но Павел не останавливался, понимая, что если перестанет двигаться, то так тут и останется.
- Прости, - сказал мысленно, - я не знал, что ты разумен. Не знал, что твои дети могут погибнуть.
Мужчина поднатужился и подтянулся на руках, тем самым протаскивая налитое тяжестью тело еще несколько вперед. Задумался о пчелах. Он наблюдал за ним второй день. С тех пор, как исследовательская группа землян прибыла на планету, прошёл почти месяц. Изучали почву, недра, воздух, все живое на планете - все, что только могли успеть за столь короткий срок. Следы разумной жизни, разумеется, искали в первую очередь. Даже надеялись на них наткнуться, - с трудом укладывалось в голове, что настолько совершенный мир, так похожий на родную Землю, не имеет хозяев. Пчелами, да, ими занялись совсем недавно. Как-то так сложилось, что к вездесущему присутствию жужжалок слишком легко привыкли. Даже то, что маленькие юркие насекомые могут ужалить, выяснили не сразу, поскольку никакой агрессии к людям от них никогда не исходило. Присутствовали малышки всюду, скорее, как назойливые мухи. А тут, нате вам, - разумный рой. - Прос-сти, - сказал рой, - ты умираеш-ш.
- Умираю, - вторил ему Павел, совсем почему-то не удивившись и не испугавшись. Слишком много сил забирало у него корявое продвижение вперед.
- Я могу быть с т-тобой до конца, хочеш-ш?
- Постой. Постой! - закричал Павел мысленно. - Я не могу вот так умереть. Я должен рассказать о тебе своим, иначе они придут и снова заберут пищу твоих детей!
- Умираеш-ш, - был ему ответ.
- Нет, помоги мне! Помоги продержаться хотя бы чуть-чуть.
- Ч-чуть-ч-чуть, - эхом отозвалось в голове. - умираеш-ш...