― Ну, чего ты, не плачь. Что у тебя за фантазии такие, может, ты голодная просто? Вот, смотри ― у меня апельсин есть, хочешь? ― я достал из рюкзака оранжевый фрукт и протянул всхлипывающей девочке.
Она отрицательно покачала головой, размазывая слёзы по худенькому лицу, потом неожиданно вцепилась в мою куртку и заныла.
― Ну почему ты мне не веришь, я же правду говорю. И кричала, и прыгала у них перед носом, и руками махала, а они не видят. Я теперь невидимка, да? Только ты один меня увидел, почему?
От такого поворота я потерял дар речи. "Что эта "липучка" хочет сказать? Какая ещё, блин, невидимка, привидение, что ли? Да ну, нашла дурака. Неужели это очередной Санин розыгрыш, подговорил эту "мелочь"? Вот гадёныш, убью, ну пусть только попадётся мне завтра!"
Я снова разозлился.
― Всё, пошутила и хватит. Домой вали, быстро! Да отцепись ты от меня, ― я попытался отогнуть её пальцы и освободить куртку, но это оказалось невозможно. Хватка у "липучки" была железная, от усердия она закусила губу, явно не собираясь сдаваться. Нет, ну правда, это же смешно! Что обо мне люди подумают ― здоровый бугай выворачивает руки ребёнку...
Я оглянулся по сторонам. Люди проходили мимо, не обращая на меня никакого внимания, только девчонки-подростки, пробегая мимо нахально проорали: "Посмотрите на него! Сам с собой так и шпарит. Ты что, роль репетируешь? Эй, ты, Отелло недоделанный, здорово получается! На спектакль пригласишь? ― и они с хохотом исчезли в ближайшем магазине.
Видно я сегодня и правда торможу. До меня не сразу дошло ― "липучка" говорила правду. Никто кроме меня её не замечал. И снова, как утром, мне стало плохо: затошнило от плохого предчувствия, а спина вспотела как после часовой тренировки. Я обречённо опустил руки.
В это время девчонка подёргала меня за край куртки, привлекая моё внимание.
― Эй, ты чего такой бледный! Тебе плохо, да? Ты только не умирай, ладно? А то я опять одна останусь, так и буду для всех невидимкой, ― и она опять скорчила рожицу, готовясь выдать новую порцию слёз.
Её слова меня подстегнули.
― Сбрендила, с какой стати мне умирать? ― я опомнился, и чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, перешёл на шёпот, ― и отпусти меня, чего вцепилась. У меня, между прочим, дела. Я спешу и к тебе никакого отношения не имею, сечёшь? Мне тебя жаль, правда, но ничем помочь не могу. Прости.
Девчонка опешила от моих слов, но не расплакалась. Чёрт, ёлы-палы, лучше б она на меня наорала! Что за взгляд у неё был в тот момент... Я сразу почувствовал себя последней сволочью, которая выталкивает несчастного ребёнка из лодки в бушующее море. Вот ведь завернул, самому понравилось. Короче, моя совесть не позволила мне развернуться и бежать от неё куда глаза глядят.
Я тяжело вздохнул.
― Ну и что мне с тобой делать? Тебя как зовут-то?
― Я не помню, ― она снова счастливо улыбалась.
― Где живешь, помнишь, а имя, нет? Всё-таки, врушка ты, "липучка".
― Да нет же, я сначала помнила, а теперь всё забываю почему-то, ― голос её звучал жалобно и виновато.
Я помрачнел. Что же с ней случилось? Несчастный случай? Похоже, теперь этого мне никогда не узнать. И всё же ― кто она такая? Разве привидение не должно быть полупрозрачным, как в кино? Она точно не такая, вцепилась в меня не хуже собаки, оторвать не смог.
― Ну, допустим, а мне то что делать? Я ведь не волшебник, ничего изменить не могу. Понимаешь?
― Я не знаю, ― она снова погрустнела и опустила голову, пошаркала кроссовком по асфальту, а потом вдруг встрепенулась.
― Можно, я тебя провожать из школы буду, ну и в школу тоже, а? Так ведь веселее. Знаешь, как одной плохо. Ужас. Я не буду мешать, правда-правда! Меня никто же не видит кроме тебя. Я даже подходить к тебе не буду, просто рядом пойду или сзади. Как ты скажешь. А ты... разговаривай со мной, когда близко никого нет, ну хоть иногда. Пожалуйста.
Ну что тут скажешь? Я не сентиментальный человек, но от её тихих слов у меня ком в горле встал. А что, если бы я так же застрял здесь, и ни одна живая душа меня бы не замечала, все проходили бы мимо. Нет, не хочу даже думать об этом. Как же это страшно...
Я сглотнул, но комок не хотел уходить. Не сразу, но мне удалось выдавить из себя несколько слов.
― Вот ведь навязалась ты на мою голову, за что, интересно? Слушай сюда, "липучка". Когда рядом кто-то есть, даже не смотри в мою сторону, поняла? И не отвлекай, помалкивай, веди себя тихо, как мышка. Не хочу, чтобы люди подумали, что я псих и сам с собой разговариваю. Что молчишь, согласна?
― Согласна, согласна! ― радостно захлопала она в ладоши, и я опустил голову, чтобы она не увидела навернувшиеся на глаза слёзы.
― И не ходи в таком виде, неприятно, даже если я один тебя вижу, ― я сам не заметил, как притянул её к себе, поправил шапку и застегнул предательски дрожащими пальцами молнию на куртке. В голову неожиданно пришла вполне очевидная мысль: пятна на её куртке, скорее всего не грязь, а...
Я прокашлялся, помогая надеть ей ранец. А потом отошёл на шаг, придирчиво осматривая свою работу. Но видел только её блестящие глаза и радостную улыбку. Она же совсем маленькая, почему это случилось с ней? Как же несправедливо, блин...
― Ну, ладно, пошли, что ли, ― я чувствовал себя неловко, как будто сам был виноват перед ней. А в голове крутилось: "Что же я творю, может я просто с ума сошёл?"
― Пошли, пошли! ― радостно засмеялась "липучка", ― можно я тебя ещё немного за рукав подержу? Пожалуйста!
― Держи, если хочешь, ― неожиданно для себя я стал покладистым, и мы медленно побрели к дому. Если смотреть со стороны ― странная, наверное, была картина: здоровый парень осторожно шёл по тротуару, то и дело посматривая в сторону. А я просто не мог идти быстро, моя маленькая спутница крепко держала меня за рукав, вскарабкалась на скользкий бордюр и балансировала на нём, помогая себе одной рукой. Она просто сияла от удовольствия. А ведь я спешил, но почему-то молчал об этом и не торопил "акробатку" в розовой куртке.