- Куда это вы так спешите, что даже туфли не надели?
Оказывается, я выскочила из дома в комнатных тапочках, но возвращаться мне ни за что не хотелось.
В приемной у отчима посетителей не было. Я быстро подошла к секретарше, чтоб она не успела заметить мои тапочки, и попросила передать Василию Петровичу, что пришла Вера Артеменко по очень срочному делу, и добавила, что я дочь жены полковника. Отчим принял меня сразу. Я никогда не обращалась к нему за полтора года нашего знакомства, поэтому, наверное, он понял, что дело мое серьезное. Я все ему рассказала, показала ожерелье. Он позвонил и вызвал эксперта. Пожилая женщина недоуменно смотрела на ожерелье, потом попросила разрешения взять его на десять минут в лабораторию. Пока она отсутствовала, Василий Петрович поговорил с Вадимом, но я не могла понять, что тот ему отвечал, так как отчим ограничивался одними междометиями.
- Так вот, - сказал он, положив трубку, - ни в какую мистику я не верю. Что-то ты не договариваешь. Духи у тебя очень приятные, - неожиданно отвлекся он.
- Это не мои духи, - ответила я, - это пахнет плащ после вчерашнего исчезновения. И я все говорю, как есть.
Пришла женщина-эксперт, принесла ожерелье и листок бумаги с какими-то записями и все это отдала Василию Петровичу. Он прочел и спросил:
- Ошибки быть не может? Ведь все очень быстро делалось.
- На том стоим, - гордо ответила эксперт. - Я могу идти?
- Да, да, спасибо, - отчим, не отрываясь, читал и перечитывал результаты экспертизы.
- Откуда это у тебя? - он строго смотрел на меня.
Я уже открыла рот, чтобы снова рассказать свою историю.
- Только не рассказывай, что нашла. Ты знаешь, что это такое?
Я отрицательно покачала головой.
- Это ожерелье по заключению предварительной экспертизы сделано в самом начале четырнадцатого века в Италии. Эксперт считает, что это редчайшая вещь, отсутствующая даже в каталогах. Стоимость ожерелья может составлять как минимум несколько миллионов долларов, так как есть клеймо очень редкое. Об этом мастере имеются документальные сведения, но ни одна его работа до нас не дошла. Так что давай разбираться. И ожерелье это я тебе пока не отдам.
- Да ради бога, заберите его себе! Мне оно не нужно, пусть стоит хоть все деньги мира! - со мной случилась истерика.
Отчим налил в стакан воды, но донести мне его не успел: зазвонил какой-то телефон, наверное, очень важный, потому что он вытянулся, разговаривая с невидимым абонентом. Он говорил: "Есть" и "Так точно". Потом положил трубку, сел в свое кресло и посмотрел на меня тяжелым взглядом.
- Кажется, ты вляпалась в очень скверную историю, Вера, - тихо и горько сказал он.
- Я? - моему изумлению не было предела. - Что я сделала?
- Где ты была этой ночью с десяти вечера до восьми утра?
- Дома, - уверенно ответила я.
- А кто это подтвердит?
- Никто. Я была одна. Вадим ушел от меня часов в девять. Я закрылась и была дома.
- Тебе никто не звонил, не приходил к тебе?
- Нет.
Отчим вызвал дежурного. Когда тот вошел в кабинет, Василий Петрович спросил, где сейчас находятся свидетели, и велел провести меня так, чтоб они вроде бы случайно встретились со мной.
- Василий Петрович! Что происходит? - уже со страхом спросила я.
- Ничего, ничего, все потом, - я видела, что отчим очень озабочен.
Я пошла с дежурным по коридору, зашла в какой-то кабинет. Там сидели пять человек: три мужчины-официанты (это было видно по их униформе) и два парня из "золотой молодежи". Они сидели за разными столами и писали, а капитан милиции сидел на стуле и, видимо, следил, чтобы они не переговаривались. Когда я вошла, они подняли головы. Двое в один голос крикнули: "Вот она". Но потом один из официантов сказал:
- Да нет, плащ такой же, но та была светлая, а эта брюнетка.
- Так она или не она? - спросил дежурный.
- Нет, не она, - ответили все пятеро.
Мы вернулись в кабинет отчима.
- Плащ опознали, а девушка другая, - сказал дежурный.
- Позови ко мне Паламаренко, - устало сказал отчим.
Дежурный вышел.
- Ну и каша заварилась, - сказал он мне. - Значит, слушай. Сейчас я вызвал офицера, который занимается этим происшествием. Он доложит, а ты послушаешь.
И вот что я узнала. С прошлого четверга, то есть пять дней назад, в "Эльдорадо" - элитном клубе, появилась посетительница. Молодая, хорошо одетая, в дорогих украшениях девушка. Составлен ее фоторобот. Красивая, очень красивая, молодая, длинноволосая блондинка. Из описания одежды я узнала предметы своего гардероба. Девушка приходила около двенадцати дня и уходила около пяти вечера. Два раза провела в "Эльдорадо" ночь: с пятницы на субботу и со вчера на сегодня. Она принимала ухаживания молодых людей, но вела себя сдержанно, пила шампанское и ликеры, которыми ее угощали, разрешала подвезти на машине к дому номер пятнадцать по улице Минина, то есть к тому, где я живу. Прошедшую ночь она провела в компании сына мэра города и сына главного прокурора. Молодые люди заняли отдельный кабинет. В четыре часа утра им еще туда подавал напитки официант. В начале десятого девушка вышла одна и попросила подать ей "ландо". Она так и сказала: "Ландо". Ко всему привыкший бармен по телефону вызвал ей такси, и она уехала на улицу Минина, пятнадцать. Одета она была в красный плащ и красную шляпу, а еще было описано мое вечернее платье и изумительной красоты ожерелье и серьги. Когда в десять часов официант дневной смены заглянул в кабинет, который занимали молодые люди, то он увидел два трупа. Парни лежали в неестественных позах, а глаза были широко открыты. На их лицах застыла маска ужаса. У сына прокурора был крестик на цепочке, так металл просто ушел под кожу тела. Судя по состоянию одежды молодых людей, они боролись с кем-то: участки ткани на брюках и рубашках были порваны полосами. Но на телах явных повреждений не было, кроме вдавившегося в тело металла цепочки. Только что полученные результаты медэкспертизы показали, что молодые люди умерли от полученного ими шока, а сын прокурора испытал какое-то сильнейшее термическое воздействие, но только по контуру цепочки и крестика. Одна загадка загадывала другую.