Даже если бы Яшмовый Император или князь демонов позвали его на аудиенцию, им пришлось бы ждать до тех пор, пока Хаджар не споет.
Не споет песню тризны по ушедшему соратнику… ушедшему другу.
Другу, которого он нашел лишь после его смерти…
Глава 938
В огромном зале, в котором могло бы поместиться до двух тысяч пар гостей, сейчас находилось всего несколько человек. Над их головами возвышались стены, которые смыкались сверкающим сводом на такой высоте, что сильнейший смертный не смог бы дотянуться до него выстрелом стрелы из самого крепкого лука.
Чин’Аме не переставал восхищаться этим сводом. Даже прими он истинный облик Хозяина Небес, смог бы чувствовать себя так же комфортно, как в родной пещере.
Но еще больше, чем размахом сооружения, созданного при правлении племени Громового Облака, глава павильона Волшебного Рассвета восхищался его красотой.
Как любой дракон, он ценил красоту. Красоту во всем – как в телах, мыслях и чаяниях, так и в простых физических вещах. И Чин’Аме мог поклясться Высоким Небом и духом предка, что во всем регионе белого дракона нельзя было найти сооружения прекраснее, чем свод императорского дворца в стране драконов.
В тронном зале не было ни единого окна. Стены – глухие, монолитные, толщиной в несколько метров, сложенные из крепчайшего благородного камня, украшенные резьбой, гобеленами и картинами, – не имели ни единого витража, ни одной бойницы.
И все же в зале было светло днем и темно ночью.
Мастера прошлого, по легендам и слухам, подгорные гномы, которых древний император нанял для строительства этого великолепия, создали невозможное.
Потолок, полностью сложенный из рубинов высшей пробы и покрытый всевозможными волшебными рунами и знаками, мог принимать самые разнообразные состояния.
Он мог стать таким плотным, что даже удар Чин’Аме, пребывавшего в своей истинной форме, не сумел бы его оцарапать. А мог стать прозрачным и почти незримым – пропускающим свет солнца или луны. Но при этом он всегда оставался там. Этот рубиновый свод.
И те сцены прошлого, что были выложены на нем из все тех же рубинов, поражали своей масштабностью и детализированностью. Чин’Аме даже сейчас, спустя эпохи, не мог перестать наслаждаться тем, что мог различить мельчайший узор на гербе племени Грозового Облака, – и все это создано из одних лишь рубинов.
Казалось бы, простых, не волшебных, лишенных энергии камней из края смертных.
– Глава павильона Волшебного Рассвета, – прозвучал глубокий сильный голос. – Твое слово.
Сделав шаг назад, дракон наклонился и сложил руки перед собой. Он склонил голову, коснулся рогами локтей и опустился на колени. Трижды поклонившись сначала императору, а затем, как того требовал этикет, гербу племени, Чин’Аме выпрямился.
На троне, созданном из сплава всех драгоценных металлов, которые только имелись в регионе белого дракона, сидел мужчина. Ростом ровно два метра, широкий в плечах, с мощным волевым подбородком и широкими скулами. Его густые, черные кустистые брови были нахмурены. Чистые глаза, пропитанные властью и первобытной мощью, сверкали острым интеллектом.
Одетый в черно-золотые, просторные одежды из драгоценнейшей ткани, с короной о семи зубцах, он не сводил взгляда со своих подданных.
Его трон стоял на пьедестале, к которому вело четырнадцать ступеней. И на каждой прямо в камень были воткнуты мечи, копья, молоты, секиры, топоры, кинжалы и прочие разновидности оружия.
Этим император драконов подчеркивал, что ему не нужна стража или телохранители. Он не боялся никого и ничего.
Его ладонь лежала на рукояти гигантского боевого топора, который был приставлен к подлокотнику трона.
– Мой император. – Чин’Аме больше не кланялся.
Он не прятал взгляда. Как и император на троне, он не чувствовал страха. Давно уже прошло то время, когда он боялся правителя. Теперь же его руки сжимали волшебный посох, в разуме хранились знания столь удивительных и тонких мистерий, что их невозможно было описать словом и передать ученикам.
Чин’Аме был волшебником. Тем, чей взор пронзает Реку Мира, а воля меняет ее ток. Ему были ведомы тайны пятисот сорока шести Слов. И ни один из магов-драконов из прошлого, кроме разве что покойного мудреца Ху’Чина – Синего Пламеня, не смог бы потягаться с ним в искусстве магии.
Прошли те эпохи, когда он, слабый и хилый, боялся идущих по пути оружия. Их королевств и техник.
– Объясни мне, волшебник, как так получилось, что в Дарнасе, куда отправился за новым слугой для своего павильона, ты не заметил безродного дракона.
– Потому что я не видел там ни одного другого соплеменника, кроме министра Джу, – Чин’Аме кивнул на стоящего рядом министра.
Тот, как и всегда, выглядел чванливо и надменно. Его наряд лишь немногим уступал тому, в котором сидел и сам император. А уж про сокровищницу Джу, которую тот, как ходили слухи, наполнил не самым честным путем, Чин’Аме даже думать не хотелось.
Получи его павильон хоть десятую долю богатств министра, и они смогли бы привести магию в стране драконов к настоящему, а не метафорическому рассвету.
– Ты лжешь, Чин’Аме, – прошипел Джу. Его глаза сверкнули янтарем и звериной яростью. – Я знаю, что ты лжешь!
– Откуда, министр? – изогнул бровь Чин’Аме. – Неужели есть что-то такое, о чем вы по ошибке, разумеется, не поведали этому совету? – Чин’Аме обвел рукой стоявших позади министров и глав павильонов. – И самому императору, да простирается в вечность вокруг него Высокое Небо.
– Ты обвиняешь меня в измене, безродный?!
Теперь уже глаза волшебника вспыхнули яростью, а энергии и мистерии вокруг него задышали магией.
– Слова обладают великой силой, министр. – Дыхание Чин’Аме заставляло других глав павильонов потянуться ладонями к оружию, а кто-то готовился в любой момент принять истинную форму, что для существ их уровня было сродни унижению, но жизнь дороже. – Следите за ними внимательно, если не хотите узнать это на себе.
– Ты угрожаешь мне, плебей?!
– ХВАТИТ! – Рев императора заставил всех, кто стоял в зале, пасть ниц.
И не потому, что таков был закон, просто никто не смог устоять на ногах. Мощь императора драконов находилась на таком уровне, что даже Чин’Аме не мог ее осознать. Он был уверен в своей способности сбежать от императора, но победить его в честной схватке…
Во всем регионе белого дракона не найдется ни одного живого существа, человека, орка или эльфа, который был бы способен на это.
Пока не найдется…
– Слушайте мое слово, министр Джу и Чин’Аме. Отправляйтесь обратно в Дарнас. Найдите мне этого безродного и приведите сюда. В целости и сохранности. – Тут уста императора исказила улыбка. Плотоядная. Хищная. Дикая. Демонстрирующая ряды жутких, даже для Чин’Аме, клыков. – ЕГО – в целости и сохранности. Что до Дарнаса… за укрывание беглого дракона им придется ответить! Но об этом позже. Сейчас можете быть свободны.
Министр Джу и Чин’Аме, поклонившись, направились к выходу из тронного зала Рубинового Дворца.
– Проходи, он ждет тебя.
Полог шатра отодвинулся, и хромая фигура в пыльном, покрытом грязью, рваном плаще вошла внутрь.
Она тут же ударила себя кулаками в грудь, а затем опустилась на колени.
– Первый Вождь!
Секундная тишина.
– Поднимись, Степной Клык, последний из племени Степного Волка. Скажи мне, что привело тебя сюда?
Степной Клык посмотрел на огромного краснокожего орка, сидящего перед ним. Тот ласкал пальцами пламя костра, которое отразилось на изуродованном лице Степного Клыка.
– Я пришел просить твоих охотников, Первый Вождь, – прорычал он, – чтобы те отправились со мной через большую воду и Дикие Скалы в земли родины Степного Волка и отомстили за падших собратьев.
– Ты зовешь меня на войну с империей людей, собрат?
– Империей? – Степной Клык утробно зарычал. – ИМПЕРИЯМИ!
Глава 939
Даанатан встретил едущих на конях, любезно предоставленных пятым легионом, трех адептов пустынным безмолвием полуночи. В час, когда, по старым легендам, ворожат ведьмы, стараясь украсть души и новорожденных и первенцев.