- Значит поздно пытался, слишком много паразитов развелось... Ясное дело - не хотят, либо кот, либо пикси, и, если уж на то пошло, я бы всяко предпочел кота вредной и гнусной заразе.
Огонь Горемыки окружил низших фей кольцом, таким, сквозь которое заставляют прыгать львов в цирке и даже ярче, больше в диаметре. Когда подоспели люди, с мешками на готове, он притушил пламя в одной части, сделав так, чтобы то зачадило. Обрадованные проказники тут же бросились с улюлюканьем в сторону прохудившейся преграды, не видя ловушки из-за дымовой завесы. Особым умом пикси никогда не отличались. К сожалению, чтобы делать зло бытового масштаба, ума обычно много и не требуется.
Понадобилось несколько мешков и сундук, дабы окончательно утихомирить мелких негодников. Прорываясь сквозь мешки, растеряли они свой пыл и оружие, в сундуке же волшебника нашли остаточное заключение. К тому моменту одежда ловцов покрылась грязью от взмокшей земли и сажей от выжженной травы.
С трудом удалось нацепить намордник на бескрылого дракона. Реликт, не то чтобы брыкался, но и довольства от перспективы чахнуть в ослином обличии выражал мало, а даже легкий толчок увесистой громадины, с несколько волов в ширину и по росту человека, легкое перемещение тела в знак непокорности, приводило к забавным курьезам. В конце концов, когда все кончилось, они, походя больше на бездомных оборванцев, чем на достойных членов общества, выстроились друг напротив друга, переводя дыхание.
- Итак, приступим к моей любимой части! - Тучегон потер руки в предвкушении. - Приступим к дележке добычи... Чем платить будете, клиентура?
Рыцарь нахмурился, а хозяин, как-то разом, весь сник плечами.
- У меня и нет-то ничего маг... Так, кое-какие сбережения. Только если отдам, тогда мне и мельница-то без надобности: закупать зерно не на что будет... - мельник в печали развел руками, ерзая и не находя себе места, словно нашкодивший отрок.
- Так уж и ничего... Плата, она ведь не только деньгами исчисляется. Я беру всем. Всем, что может пригодится в пути и в моем деле, волшебник кивнул в сторону поклажи на спине угрюмого Горемыки, но в вашем случае... Я хочу мальца в качестве оплаты!
- Кого?
- Мальца, твоего помощника!
Огорошенный таким поворотом событий, тихоня, до того момента прятавшийся позади рыцаря, не принимавший участия в охоте на волшебный народец и, уж точно, не ожидавший, что о нем вспомнят до того, как понадобится грузить мешки с мукой, удивленно переводил взгляд с одного участника разговора на другого.
- Его?! Но, на что он вам сдался? Паренек-то конечно хороший, спору нет, но ведь обычный мальчишка, каких множество.
- По Закону Знамения... - объяснил волшебник, однако не найдя в глазах непосвященных понимания, изъяснился более доходчиво, - Магия выбрала его, послала молнию в посох, тем самым вверила в мои руки, и я не в силах воспротивится её воле. Есть в этом мире вещи, что даже самым могущественным из нас не подвластны, а уж я-то, старый Тучегон с "настоящими" магами и рядом не стоял.
В его глазах на миг промелькнуло что-то темное и зловещее, искорки воспоминаний прямиком из бездны, от которых мага всего передернуло, как человека, которого вслепую заставили сунуть руку в емкость с угрями.
- У него есть отец, разве нам это решать... - напомнил рыцарь.
- Не думаю, что отцу, по-правде, есть до него дело... За все время у меня на службе, тот ни разу не обеспокоился за здоровье или жизнь мальчугана, - ответил ему мельник.
- И все же...
- Господа! Господа... Не уверен, что вы правильно меня поняли: уже нечего решать и обсуждать! Знамение бывает только раз, а за нарушением Закона, неминуемо следует ответственность за проступок. В прошлом ордена бывали прецеденты, когда маги, не желавшие делится знаниями с преемником, всегда находили кару, как бы ловки и изворотливы не были в бегстве, на сколько бы не были искушенными в чаротворстве...
Повисла тишина. Только мельница с тихим скрипом вращала крыльями, приведенная в движение ветром. Все собравшиеся перевели взгляд на мальчика, даже осел, а тот ощутил себя отожранной свиньей, занявшей первое место на ярмарке. На них он частенько бывал в прежние годы, с отцом и братьями, пока еще жил при родне. Судьбы победителей на тех конкурсах заканчивались точно также, как и судьбы проигравших, быть может с небольшой отсрочкой. Уже тогда он проникся глубокой ненавистью да презрением к этому грязному и кровавому делу. Той ненавистью, что лишь закрепилась в нем под час постоянных нападок родни. Им было плевать на младшенького, который мало того, что погубил мать своим рождением, так еще и оказался не той подмогой, что ожидали. Совсем не тем сыном, которого желал иметь в хозяйстве, при себе, отец. И вспомнив все ссоры, что у них с домашними были, вспомнив все дрязги да издевательства сверстников за смышленость и инакомыслие, а также взрослых, что немногим умнее собственных чад, он выступил в решительности:
- Да, возьмите меня в ученики! Я буду волшебником, как и вы.
- Почему ты хочешь этого, малец? - спросил маг.
- Я хочу обрести силу...
- Силу, значит... Сила - не то, чем кажется на первый взгляд... Ну что же, здесь тебе повезло, как раз, таки силой, мы - волшебники и торгуем. Он растрепал волосы мальчишки сухой пятерней. Мальчишки, что уже был выше ростом его самого. - Путь выбрал тебя, но знай, что это не сделает жизнь легче, лишь только усложнит: и магия, обучение ей, и искушение, что она за собой влечет... Все мы однажды поддаемся ему... Все это потребует огромных жертв и усилий со стороны неофита, чтобы продержаться в безумном беличьем колесе, в которое тебя втянула, быть может, шальная молния!
- Шальная? - теперь на лице мальчика отразилось смятение и сомнение.
- Шучу я, и это, к слову, был твой первый урок: отныне же запомни, ученик, в нашем деле не бывает шальных молний!
- Я справлюсь!
Тучегон расхохотался, мельник улыбнулся и даже на физиономии непроницаемого рыцаря промелькнул намек на улыбку, или то была только игра света и тени, на мгновение прояснившегося неба?