- Я и так знаю, что ты справишься... Догадываешься, почему?
Он, немного подумав, скорее ради приличия, набивая цену, нежели на самом деле рассчитывая отыскать в пустом котелке ответ на вопрос, что сам по себе подразумевает незнание, отрицательно помотал головой из стороны в сторону, признавая поражение перед безграничной мудростью учителя.
- Молнии два раза в один посох не бьют! У волшебника может быть только один ученик. Подмастерьев и слуг сколько угодно, но настоящий ученик всегда один, на все времена и до смертного одра - такова стезя чародея. История знает исключения и из этого правила, что никогда не приводило ни к чему хорошему.
- Понятно...
- А раз понятно, тогда, по праву, данному мне, как магистру, я принимаю тебя в орден Четырех! - он очертил в воздухе замысловатый знак, не несущий в себе ровным счетом никакой силы, исключительно церемониальный жест. В этот миг небеса вновь прояснились и на мальчика упал луч света - так, словно снизошло озарение. - Ну вот и все, все условности соблюдены: было знамение, произошло зачисление, теперь ты официально "Носитель мантии", поздравляю на первой ступени неофита.
- "Носитель мантии"? Мне выдадут мантию?
- Не все сразу дитя, не все сразу...
Три фигуры на Старом тракте: волшебник, осел, ученик. Первые две - давние компаньоны, идут бок о бок, как товарищи. Третья фигура - ученик, тащится позади учителя. В его маленьких руках большая мантия, он удерживает её полы не давая коснуться земли.
Со стороны похоже на каторгу, учеником ощущается так же, но в действительности, традиция преисполнена смысла: тем самым утверждается иерархия между адептом и неофитом, идущим по стопам. Во многих культурах седина - символ мудрости, корона старейшин, у членов ордена Четырех это поверие возведено на уровень интеллекта: чем глубже знания, тем благороднее и белее волосы, чем их больше, тем больше сведений хранит голова. "Носитель мантии" несет мантию учителя, не только потому, что тот выше него статусом и личным могуществом! Таким образом он ловит выпадающие волоски, ловит крупицы мудрости и жизненного опыта, не дает им быть унесенными ветром, не дает попусту кануть в лета.
- И что, говоришь, он просто вот так взял, да и бросился на мельницу с пикой?
- Ага, но сначала он пришпорил коня! - ученик хотел было взмахнуть мантией словно уздой, но в последний миг опомнился и попридержал лошадей.
- И будучи пронзенной частью от лестницы, она успокоилась?
- Так и есть!
Волшебник затих, обдумывая предположения и строя сложнейшие теории со множеством переменных. Все они, на поверку, рассыпались в пух и прах о стройную логику доводов, ограненных ремеслом суждений. В конце концов, чародей сдался и потерял к загадке всяческий интерес, отделавшись легкой досадой. Сколь много великих умов погибло, так и не научившись признавать собственное поражение... Тучегон был не из их числа.
- Нет, как по мне, так чушь несусветная... Сражаться с мельницами - какой в этом толк?
- Но помогло ведь... Так и было, клянусь! Честно-честно...
- Да знаю я, что не врешь! Только яснее от этого не становится. Бессмыслица...