Оправданием ему могло служить лишь то, что он устал и перенапрягся в эту штормовую ночь и что-то замкнулось в клеточках его головного мозга.
— Не знаю, — ответил он. — Просто было ощущение того, что все идет не так, как нужно.
— В каком смысле?
— Должно быть, это судьба. Я смотрел на них и не мог себе представить, что проживу с ними до старости, проведу с ними вместе лет этак пятьдесят, буду воспитывать детей и все такое.
— Но ты должен был…
— Эмма, — едва ли не прорычал Бо, — оставь эту тему!
Он почувствовал, как напряглось ее тело. Тем не менее она замолчала, а это было для него сейчас самое главное. Может, она решила на него надуться? Ничего, завтра она будет вне пределов его досягаемости, и все вернется к норме.
«Включая и тебя», — сказал он той части своего тела, которая продолжала ныть, соприкасаясь с нежной ложбинкой попки, прильнувшей к его животу.
Эмма не могла поверить, что ей удалось заснуть и поспать в сложившейся ситуации. Ее спаситель Бо Кантрелл лежал рядом на животе. Они оба меняли положение за те несколько часов, пока спали, и сейчас Эмма лежала на спине. Его тяжелая рука находилась у нее на талии, его голова уткнулась ей в шею. Она чувствовала, как его дыхание согревает ей кожу. Его нога покоилась на ее бедрах, и интимная часть его тела прижималась к ее бедру. Он не был сейчас возбужден, Эмма ощущала это бедром.
Эмма никогда раньше не лежала с мужчиной в обнимку и, вероятно, никогда не будет лежать впредь. Она уже давно приняла как данность, что не относится к тому типу женщин, которые способны пробудить в мужчине постоянную преданность и привязанность. Она не считала себя каким-то там пугалом, но и не питала особых иллюзий относительно своей внешности. «Заурядная» — именно такой считала ее мать.
Еще вчера Эмма не имела ничего против того, что она одинока. В это же утро, закутавшись в одеяло, когда дождь стучал в окна, а изо рта при дыхании поднималось белое туманное облачко, она вдруг… словом, она никогда раньше не задумывалась над тем, как это можно спать рядом с мужчиной.
Было приятно. Очень приятно. По крайней мере сон сам по себе доставлял удовольствие. И ей было тепло. Вчера вечером она думала, что никогда больше не согреется. Внезапно она вспомнила всю череду вчерашних событий, и все ее тихие блаженные мысли сразу испарились. Она резко села в кровати.
— Эй, что такое? — Бо перекатился на бок, поспешно защищая рукой уязвимое место от резких движений Эммы. — Господи, ну и холодина! — Он потянулся за одеялом, однако Эмма уже выскользнула из постели.
— Я должна бежать в свой коттедж, посмотреть, не пострадал ли компьютер. И все мое оборудование. И еще должна позвонить Хелви, если телефон заработал.
— Кто такая Хелви?
— Мой редактор. — Эмма схватила с ближайшего стула одеяло и обмоталась им, пока шла к двери. — Она и ее муж — владельцы этого коттеджа. Они будут страшно огорчены.
— Погоди минутку! — Бо вскочил с кровати и стал торопливо натягивать брюки, которые достал из шкафа. Эмме он бросил спортивные штаны и такую же рубашку. — У тебя даже элементарной сухой одежды нет. Ты вчера основательно стукнулась головой и чуть не замерзла до смерти. Имей в виду, я в месяц спасаю не более одного человека.
Она улыбнулась и направилась в ванную, чтобы облачиться в спортивный костюм. Бо оказался более джентльменом, чем она себе представляла. Эмма воспользовалась его туалетными принадлежностями, затем посмотрела на себя в зеркало и ахнула. На лбу у нее красовалась шишка багрового цвета величиной с гусиное яйцо, волосы были до такой степени взлохмачены, словно над ними поработал веничек для взбивания яичных белков. Никаких средств для приведения лица в порядок у Эммы под рукой не было, и она ограничилась тем, что умылась и осторожно его промокнула.