Сжав ладони в кулаки, травница хотела было ругнуться, но сдержалась и вместо этого воззвала ко всем богам, которых только знала, молясь о душевном здравии девушки.
Всплеснув руками в немом недоумении с примесью грусти, Гиндриена вышла из лазарета, запечатывая помещение за собой.
Кот тем временем прогулялся по всем углам, принюхался, в итоге забрался на кровать бывшей хозяйки, залез под одеяло и свернулся калачиком, согревая холодные ноги девушки своим теплом.
Глава 2. Ультиматум
Летающая академия. Замок Водолея
Глумливый дух внутри меня издевался методично: с чувством, с толком, с расстановкой. После того знаменательного разговора в таверне, управляя моим телом, он, вопреки всякой логике, успел убедить родителей остаться в академии. Наверняка сделал это для того, чтобы и дальше изводить меня и моего жениха, а остальных – за компанию.
То, что мама и папа устроились магистрами в Летающую академию, сделало меня просто адски несчастной. Ведь они видели, что творило мое тело, и молча сносили всё, я повторюсь, абсолютно все злобные выходки моего кукловода, коих было бесчисленное множество.
Друзья или просто студиозы однокурсники узнали о себе столько «хорошего» из моих уст, в одно время даже понадеялась о том, что меня попросту придушат или пристукнут где-нибудь в темном коридорчике. Ведь сидеть внутри и молча краснеть, мучиться, реветь мне надоело уже через пару минут измывательств духа.
Этот гад-манипулятор сделал так специально, для того, чтобы от меня шарахались все без исключения. Вот чего он добивался. А один раз мы с ним даже крупно повздорили. В результате я намеренно ушибла руку в столовой на виду у всех!
И вот лежу я в лазарете, связанная, причем не только магически, а подле моей головы рыдает мама, сестра тоже всхлипывает и места себе не находит, судя по звукам, мечется по комнате.
– Выйдите, – скомандовал дорогой сердцу голос Глениуса.
– Я не позволю тебе и дальше изводить мою дочь! – зашипела мамуля, хрустя костяшками пальцев. Не знаю, что там она сделала, так как лежу с завязанными глазами, но в помещении наступила гробовая тишина.
Затем, не меняя отстраненной интонации, ректор все же вымолвил:
– Я прошу вас, всего минута. Я не трону Лею и пальцем.
– Мама, это всё странно, сестра никогда не говорила мне, что её что-то тяготит.
– Она же всем нам объяснила. Что боится, вот его! – звонкий крик матери заставил дребезжать стекла на окнах.
Сейчас я была благодарна небу и всему сонму богов, даже тем, кого не знала, что мой рот завязан, более вам скажу, деревянный фиксатор не позволял шевельнуть не только языком, но и челюстью. Ведь этот урод-манипулятор, точно бы поддакнул. Или хотя бы прикусил язык. А судя по смутным обрывкам воспоминаний, подобное уже случалось.
– Хорошо, – сдался Сегдиваль, и мое сердце сжалось от безразличной интонации, – позвольте хотя бы магистру Склигинс осмотреть вашу дочь. Она не в себе, и нужно определить источник её бед.
– Ты, ты источник! – в очередной раз ввернула обвинение мать, а я мысленно рвала на голове волосы, еще немного и настоящая я действительно сойду с ума!
Но ответа не последовало. Взамен, ощутила аккуратные прикосновения к телу. Меня щупали. По ощущениям женские руки, холодные как лед. Мама? Нет, не похоже.
– Как она? – шепотом уточнил Глениус откуда-то издалека, отправляя мое сердце вскачь.
– Тише, разволновали бедную, – проворчала Склигинс почти мне на ухо. Её рука замерила пульс на шее и женщина фыркнула, приказывая ректору: – Уйдите, она вас боится.
«Нет! Ну нет! НЕТ!» – взмолилась я, мысленно кляня всех на этом белом свете за недогадливость. А услышала в ответ лишь каркающий смех моего пленителя.
– Доложите потом, как Лея, – попросил Глен бесцветным голосом. Затем раздался щелчок открывающегося портала, и он ушел, в очередной раз останавливая мое сердце. А Склигинс прошептала слова не совсем понятные, но вселившие надежду на светлое будущее.
– Я знаю, что между вами все так просто не закончится, я это чувствую, – пролепетала она, щупая пострадавшую недавно руку. Пока я пребывала в бессознательном состоянии от испытанного болевого шока, похоже, кость успели срастить, так как боли я не чувствовала. А немногим ранее пальцами двигал за меня дух.
Прежде чем убрать свои ледяные руки, Гиндриена прибавила с напускным весельем:
– Кстати, а мы скоро опробуем чашу!
Хвала богам, хоть одна радостная новость на сегодня. Только когда жизнь заставила выстрадать за все прожитые годы без слез, я научилась искренне радоваться даже таким мелочам, как успехи друзей.
«Сумеют ли?» – ввернул свою издевку дух-урод.
«Посмотрим!» – бравурно произнесла я, стараясь больше ни о чем не думать, лишь бы не подсказывать своему истязателю новые идеи. Мысли против воли то и дело возвращались к ректору. О боги! Всемогущий Трарк, сама удача Диг Видан, Ция Шишине или Лис Скаагар на худой конец, вы меня слышите?! Скажите Глену, что я его люблю!
«Надо было ответить ему еще тогда перед балом, или же на крыше жала Скорпиона. А помнится мы лежали с ним в обнимку в его кровати. Столько возможностей было ранее. Ой, мамочки, какой же эгоисткой я была!» – Слезы потекли из глаз, нос захлюпал следом. И это все происходило с моим настоящим телом?!
Не прошло и часа, как дверь распахнулась вновь. Воровато озираясь по сторонам, в помещение вкатился Мибучи, семеня короткими ножками с маленькими ступнями.
С трудом взгромоздившись на кровать подле головы Леи, он приложил руки к её лбу и начал сеанс телепатии.
«Я упирался, сказал, что потерял чашу, и ведь я её надежно спрятал! Но артефакт кто-то нашел из этих настырных», – мысленно затараторил лилипут, общаясь с духом не в первый раз.
«Помешай им провести обряд», – лениво произнес кукловод, зевнув в конце.
«Но как?!» – воскликнул Еримар.
«Не ожидала от вас такой подлости, Мибучи!» – вместо духа-манипулятора ответила Лея, вмешиваясь в разговор.
А телепат покраснел и начал оправдываться:
«Будь у тебя брат первым советником Нран, я бы на тебя посмотрел. Ты или делаешь все, что он просит, или висишь в списке целей всех убийц королевства».
«Получается, ваша жизнь дороже моей», – констатировала девушка, горестно вздохнув о собственной судьбе и силе людского эгоизма.
«Сопли тут развели… – разозлился дух, пригрозив следом: – Мне сказать Таише, чтобы связалась с твоим родственником?»
«Спасибо, не надо. Насвязывались уже, – проворчал лилипут, прибавляя: – Ладно, сам что-нибудь придумаю. Но я тебя предупредил!»
– Еримар Мибучи? – удивленно позвал магистра телепатии ректор. Полуобернувшись жнецом от переизбытка чувств, он полыхал смертельной аурой, пожирающей окружающую обстановку языками черного пламени. – Так и знал, что ты замешан!
Отняв руки от головы студиозы, коротыш неумело сполз с кровати, перетекая сразу на колени:
– Я-я-я, нет! Я пом-пом-мочь х-х-хотел…
– Вот сейчас и узнаем, как ты уже успел помочь, – Глениус вскинул руку и прижал лилипута магией к стене, прямо над прикроватной тумбочкой. – Признавайся, что ты натворил? Или же я сам залезу в твои мозги. Как думаешь? Много я там узнаю?
– Н-н-не очень… – проныл Еримар, стуча зубами от страха.
– Я же верил тебе, как себе, – безжизненно прошелестел маг.
– Что здесь происходит?! – в комнату стремительно ворвалась Диен Дорвиндаль. Языки пламени добрались уже до двери, не позволяя никому войти, поэтому она была вынуждена применить кровавый щит.
– Оу, – посреди пылающего лазарета появился Зодиак. Левитируя над проклятым магическим пламенем, старый чёрт лишь хмыкнул. А окинув взглядом всю комнату и в особенности кровать, применил магическое зрение. Из-за чего и присвистнул.
– Вышли все, – приказал архимаг, продолжая удерживать у стены телепата, перепуганного до смерти. Его зубы выстукивали барабанную дробь, ноги беспомощно тряслись над полом.