— Слишком большая любезность с вашей стороны.
— Мой муж может быть весьма убедительным. Я думала, что если пойду ему навстречу последний раз, он не обойдётся со мной столь круто.
Каждый мускул в теле Джека напрягся, ему захотелось схватить стакан и раздавить его.
— И насколько крут оказался Корбин?
Она посмотрела на него с сочувствием и удивлением.
— Ой, Джек! Какой взгляд! Или вы надеетесь спасти меня от всего мирового зла за один день?
Именно такая мысль Джеку и пришла в голову и, очевидно, была прочитана. Для человека, который считает своё лицо непроницаемым, а сердце — тайной за семью печатями, подобная демаскировка должна быть неприятна. Однако стоило Джеку взглянуть в огромные глаза, в которых наряду со страхом затаилась надежда, он понял, что, если понадобится, сможет полететь без крыльев, спуститься без парашюта. Отшвырнуть и выволочь пьяного маньяка при подобных обстоятельствах было сущим пустяком. Как и нейтрализовать мужа, если до этого дойдёт дело.
Не сходит ли он с ума, обрекая себя на такое рыцарство? Не следует ли без долгих слов попрощаться? Если только язык повернётся сказать «до свидания».
— Мы незнакомцы, — тихо проговорила она, словно уловив его колебания. — Вам ни к чему проявлять беспокойство по этому поводу.
Джек понял, что её слова искренни лишь наполовину. Она хотела, чтобы он проявил озабоченность, хотя бы чуть-чуть, — Ну и вам удалось извлечь пользу из своего бегства от себя? — спросил он.
— Даже больше, чем вы можете представить, — с чувством ответила Андреа. — Я возвращаюсь, неожиданно зарядившись мужеством. Нет причин, почему одна из старых целей не может быть реализована. Я могу снова вернуться в колледж либо организовать собственное дело и поступать так, как мне хочется.
— А не так, как рассчитывал этот Корбин?
— Не так, — согласилась Андреа. — Он предпочитает, чтобы я сотрудничала с ним.
— Вы кажетесь слишком молодой, чтобы находиться в этой непростой кутерьме.
Она покрутила бокал с вином.
— Двадцать пять лет. Мне было двадцать один, я училась в колледже, когда Корбин впервые проявил ко мне интерес. Он появился в колледже, присматривая место для съёмок своего нового фильма. — Она задумчиво покачала головой. — Тогда я была слишком молода, чтобы понимать.
— Андреа Доанес… Корбин Доанес… — раздумчиво произнёс Джек. — Это он производит сногсшибательно пышные фильмы?
— Да. Я думала, что вы сразу уловили связь.
— Я не слишком большой знаток искусства…
Она убрала прядь чёрных волос со лба. Похоже, она обрадовалась.
— Так приятно разговаривать с человеком, который не боготворит его и не рассматривает меня просто как «жену».
— Тем более что роль жены сделала вас такой несчастливой.
Андреа закусила губу.
— Все могло быть иначе, если бы меня должным образом оценили. Я всегда была полезным человеком для Корбина — координатором его программ, его правой рукой… или левой в моем случае, — шутливо добавила она. — Но он никогда этого не признавал. Он принимал мою помощь, но упорно продолжал считать меня своим трофеем, никчёмной безделушкой. Все кончилось кокаином и любовницами.
Джеку не удалось скрыть отвращения в голосе:
— Почему вы терпели его так долго, Андреа?
— Потому что надеялась, что он осознает истину. Если бы я проявила достаточно твёрдости… Если бы он переборол свою тягу к кокаину… — Она беспомощно замолчала.
— Все в Голливуде разводятся. Странно, что он противодействует этому.
— Корбин не любит терять. Никогда не любил. Люди просто так не уходят от него. Он покупает их и ожидает, что они будут верны ему пожизненно. — У Андреа задрожал голос. — Конечно, я понимаю, что совершила глупость, поверила сказочным обещаниям, но он так красиво говорил.