Первая часть операции завершилась без единого выстрела, и даже непонятно было, почему португалец так легко капитулировал.
Теперь наш путь лежит к Ормузу. Крепость там серьёзная, к тому же рядом, на рейде стоят пять галеонов, а это могучая сила.
К тому времени как мы подошли, на галеонах убрали якоря и заканчивали поднимать паруса. С крепости в нашу сторону выпалила пушка, но ядро до нас не долетело.
- Прикажете открывать огонь? - поинтересовался капитан.
Я глянул на принца, тот кивнул, и я тоже кивнул капитану:
- Открывайте огонь по галеонам, не дайте им уйти.
- Принял!
Спустя минуту крейсера открыли беглый огонь по галеонам, стараясь сбить на них мачты. Сначала загрохотали пристрелочные выстрелы, затем полные бортовые залпы. Португальцы пытались отстреливаться, но из ядра, даже те что долетали, ничего не могли сделать с обшивкой крейсеров. Спустя короткое время четыре галеона были 'стреножены', а пятый благоразумно решил ретироваться, и вслед за ним отправился один из пароходов. А мы переключили своё внимание на крепость.
Ну что же, комендант Ормуза даже не подумал вступать в переговоры, что несомненно говорит о его бесстрашии и верности долгу. А может и о недооценке наших возможностей и переоценке своих, что на мой взгляд более вероятно. Впрочем, в любом случае, боя это не отменяло, поэтому наш отряд пошел на сближение с крепостью не открывая огня, а она тоже пока молчала: тот первый выстрел похоже был или предупреждающим, или просто в результате ошибки или нервного срыва. Но нам тот выстрел показал важную вещь: дальность на которую крепостные орудия кидают свои ядра. К нам подошел командор нашего отряда Сергий Аникитович Юхансон, с наскоро набросанной схемой укреплений крепости:
- Александр Евгеньевич, шехзаде Исмаил Мирза, полагаю, что наш 'Георгий Победоносец' начнёт ломать вот эту правую батарею, а 'Илья Муромец' поработает с батареей, что слева. Потом мы совместно развалим центральные ворота и пароходы начнут высадку войск прямо на причал, а мы будем через голову войск давить сопротивление. Как вы оцениваете мой план?
- Толковый план, Сергий Аникитович. Что ты думаешь по сему поводу, уважаемый шехзаде Исмаил Мирза?
- Думаю, что план правильный. Но сколько пароходов сможет подойти к причалу? - обратился он к командору.
- На мой взгляд, многоуважаемый шехзаде Исмаил Мирза, причал рассчитан на два галеона, значит все три наших парохода смогут одновременно начать выгрузку.
- А ваши пушкари не поразят наших воинов, стреляя над их головами?
- Не изволь сомневаться, шехзаде Исмаил Мирза, этот маневр мы отрабатывали многажды, и даже в бою довелось применить, при отражении шведов от Орешка.
- Прекрасно, командор Юхансон! Доверюсь твоему боевому опыту и умению, и войска на штурм я поведу лично.
- Неувязочка выходит, шехзаде Исмаил Мирза. - степенно возразил командор. При маневре, который мы применим, крейсера должны быть позади пароходов для свободы маневра огнём, а пароходы пойдут вперёд.
- Ну что тут поделаешь. Придётся мне перейти на пароход. Ты сможешь это сделать на ходу, чтобы не терять времени?
- Отчего не смочь? Смогу! - кивнул командор и рявкнул - Сигнальщик! Передай на 'Афанасия Никитина' чтобы подошли к подветренному борту принять наследного принца и сопровождающих лиц!
- С твоего позволения, шехзаде Исмаил Мирза, я схожу в каюту переодеться по-боевому.
- Зачем, уважаемый князь Ольшанский?
- Затем что негоже мне, представителю великого царя Руси, оставаться за линией огня, когда ты, шехзаде Исмаил Мирза, наследник иранского престола идёшь вперёд. - ответил я и быстрым шагом отправился к себе, вешать на себя боевое железо. Оно конечно риска немного, но чем чёрт не шутит?
Спустя минут десять, я уже стоял на палубе крейсера, глядя на приближающийся справа отчаянно дымящий пароход. На передней и задней палубах 'Афанасия Никитина' толпились иранские воины, а на свободном месте, рядом с надстройкой, матросы готовили место для приёма трапа, который собирались выдвигать с крейсера. Кораблики наши практически однотипные, поэтому расхождений по высоте нет никаких, скорости уравнялись, борта замерли неподвижно относительно друг друга, только качка приподнимает то наш то их борт.
Наконец трап установлен, и принц, а за ним я перешли на 'Афанасия Никитина'. Следом за нами споро перебралась свита принца, а за ними отец Гурий и десяток головорезов их группы морской пехоты крейсера. Наши все одеты одинаково: на головах шлемы, обтянутые зелёной парусиной, поверх форменных кафтанов Новгородской бригады, тёмно-зелёных, с жёлтыми обшлагами и воротниками, малиновыми петлицами и погонами, надеты бронежилеты тех же цветов с карманами для патронов, гранат и прочего необходимого в бою скарба. Различаемся мы только погонами: на мне генеральские, морпехи рядовые и десятники во главе с полусотенным, а отец Гурий вовсе без погон. И вооружены тоже одинаково: у всех бебуты и рейтарские пистолеты-карабины с откидными прикладами. Только отец Гурий без оружия, ему по сану оно не положено, посему он взял только лишь резиновую дубинку, которую морпехи используют на тренировках. Я глянув на отца Гурия с его орудием едва не упал от глубоко внутреннего хохота: демократизаторы, как оказалось, родились на века раньше.
Трап убран, наш пароход отвалил от крейсера, и тот почти сразу открыл огонь по крепостной батарее. 'Илья Муромец' в это время бегло палил по второй. Португальцы пытались отвечать, но после пятого выстрела с недолётами, батареи замолчали. Султаны наших взрывов ещё самую малость поплясали на батареях, и огонь перенесли на центральную часть стены с воротами, прикрывающими крепость со стороны причалов, и опять всё совершилось довольно быстро: 'Георгий Победоносец' встал как раз в створе арки ворот, и снаряды из его кормовой башни стали один за другим влетать в ворота. Когда дым взрывов рассеялся, стали видны внутренние ворота. В арку влетели ещё два снаряда, а ещё два вспухли разрывами на стене рядом, и уже сквозь оседающую пыль стали видны обломки ворот и открытый проход во внутренний двор крепости.