Сигарета, уже почти вошедшая в соприкосновение с щекой Улафа, отдёрнулась. На туповатом лице старшего Олафсена отразилась растерянность. Его младший братец Кнут, стоявший рядом, втянул голову в плечи.
- А может, не надо, Валет? - пробасил Йенс. Он покосился на Рике, и та успела увидеть мелькнувший в его глазах страх. - Она нас заложит, как пить дать, - и для убедительности Йенс шмыгнул носом, похожим на крупный клубень картофеля. Угри на нём были, как начавшие прорастать картофельные глазки - бледные вздутия с грязными точками.
Не отпуская Улафа, Валет повернулся к Рике и левой рукой залепил ей пощёчину. Голова девочки дёрнулась, в ушах зазвенело. Во рту появился противный привкус крови. Рике показалось, что её мозг гулко ударился о стенки черепной коробки, и сдерживаемые слёзы хлынули потоком.
- Молчи, овца! - прошипел Валет, приблизив к ней лицо и ощерив зубы. В таком виде он стал похож на ближнестанского тирана, которого Рике видела в одном сериале. - Будешь молчать и не пикнешь! А то мы и недоумка твоего изуродуем, и тебя прямо здесь распялим на раз-два, поняла?!
Слезы застили Рике взгляд, но она и так прекрасно представляла себе красивое лицо Валета. Благородный лик принца из восточных сказок. Как жаль, что такая красота досталось мрази с несвежим дыханием и криминальными наклонностями. Мрази, которая собиралась изувечить её брата.
Божечки ты мой!!! Ну когда всё пошло не так?
Рике собралась и изо всех сил плюнула кровавой слюной в ненавистную рожу Валета.
<p>
</p>
2
<p>
</p>
- Э-ри-ка! Улаф! Встаём! - мелодичный голос Ирмы прогонял сон не хуже будильника. Они заглянула к Рике в комнату:
- Доб-ро-е ут-ро! - пропела уже возле кровати. - Мне пора. Встаём! Позавтракайте оладьями, всё на столе. Папа уже уехал, я сегодня буду как обычно. - Нагнувшись, она быстро чмокнула Рике в щёку. Девочка почувствовала аромат Ирминых духов: свежие цветочные нотки и цитрус, яркие, как она сама.
Было слышно, как Ирма зашла в комнату к сыну, поцеловала и негромко что-то сказала. Улаф тихо засмеялся сквозь сон. Прошелестели торопливые шаги, хлопнула дверь. Рике разлепила глаза. За окном серел рассвет - полвосьмого утра. Туманное октябрьское утро в старом добром Тролльхавене.
Потягиваясь, она вылезла из-под одеяла, как из тёплой и уютной норки. Поправила "снежную" феньку-браслет на запястье. Натянула красные спортивные штаны, валявшиеся возле кровати, и белую футболку поверх топика, в котором спала. Улыбнулась фотографии мамы на столе. Поправила на полке книжку про Раксу-плаксу.
- Медвежонок! - она прошла к Улафу и плюхнулась к нему на постель. - Давай вставать - прощай, кровать! - Брат открыл глаза, его расфокусированный взгляд на пару мгновений встретился с её и снова отправился в своё бесконечное путешествие. - Солнце утром встаёт, ранним пташкам бог подаёт! - Рике протянула мальчику руки, и Улаф выбрался из кровати. Его весёлая пижама с жёлтыми человечками была под стать комнате, оклеенной обоями с изображениями мультяшных героев. Рике проверила кровать - сухая, и подмигнула улыбчивому МакКвину из "Машинок" на стене:
- Чики-няу!
- Чики-няу! - эхом произнес мальчик.
Она отвела Улафа в туалет, напевая песенку, умыла и почистила ему зубы. Иногда брат "включался" и вполне справлялся с обслуживанием себя, иногда с ним приходилась возиться, как с тряпичной куклой. К счастью или нет, для своих шести лет мальчик был маленьким и щуплым, и Рике без труда таскала его по дому.
Спустив по лестнице, усадила Улафа на кухне. Щёлкнула пультом ТВ, переключила тётку из новостей, бубнившую об очередных беженцах и мигрантах, на детский канал и поставила перед братом тарелку с подогретыми оладьями. Ещё джем и тосты, тёплое какао. Если Улаф обожжётся, может не почувствовать вообще, а может три часа вопить, как резаный. Мальчик тут же уставился на скачущих по экрану персонажей мультика.
Рике вернулась в ванную и принялась чистить зубы, разглядывая себя в зеркале. Слегка конопатая блондинка почти пятнадцати лет, с серыми загадочными глазами, вполне симпатичная. Папа шутит, что с этим наплывом мигрантов мы скоро станем похожи на спанцев, а блондинок придется ввозить из Остланда, вспомнила она, и засмеялась, сплёвывая пасту в раковину. Потом оценила прогресс роста двух небольших холмиков под футболкой - прогресса не было. Тогда Рике засунула под неё кулаки и снова оценила увиденное. Выглядело гораздо лучше, но ждать чудес, к сожалению, приходилось ещё не скоро. Умыв лицо, она выключила воду.
Улаф ещё даже не притронулся к завтраку, и девочка принялась кормить младшего брата, не забывая и сама отправлять в рот оладьи и тосты с джемом, запивая всё это дымящимся кофе. Мальчик методично жевал, смотря в экран телевизора, Рике одной рукой лазила в телефоне, кидая подружкам утренние лайки. На улице почти рассвело, но утренний туман пока стойко держал позиции, не отступая с городских улиц.
Когда дети вышли на тротуар, из соседнего дома появилась соседка - похожая на красивую лисичку Лута Лайнен, журналистка городского телеканала. Она очень нравилась Рике - молодая, бойкая и независимая. Сегодняшнее оранжевое пальто и красная вязаная шапочка как раз подчеркивали Лутину лисиную внешность. Ее пёс, молодой сенбернар Бамси, рвался за хозяйкой, но Лута ловко впихнула его в дом и захлопнула дверь. Бамси обиженно гавкнул.
- Привет-привет! - весело крикнула она, завидев детей. - В школу? Молодцы! - Она догнала их на тротуаре. - А я сегодня встречаю в порту паром с беженцами!
- Привет, Лута! - Рике вспомнила, что утром в новостях нечто подобное как раз говорили. - А много их будет, этих беженцев?
- Наверное, много. Они плывут на "Короле Торне", а это большой паром! Несколько сот человек, я думаю. - И Лута легонько потрепала Улафа по густым каштановым волосам. - А как твои дела, парень?
- Да как обычно, - немного резче, чем следовало, ответила Рике. И сразу, чтобы сгладить неловкость, перевела тему: - А где их будут селить, у нас, в Тролльхавене?