<p>
ЗАГЛЯНУТЬ ЗА ГРАНЬ...</p>
Морозный воздух был пропитан душистым дымом костров, и Гуннас с удовольствием вдохнул полной грудью: ощущение такое, будто запиваешь только что снятый с огня можжевеловый отвар ледяной ключевой водицей.
Парнишка любил такие зимние ночи - с кострами, рвущимися в черно-звездную высь, с песнями, что сплетаются в причудливые многоголосья, с неистовыми плясками под стук бубнов и перезвон колокольцев. Не так уж много видел Гуннас на своем веку праздничных ночей - ему, младшему сыну вождя Вигнира, шла лишь тринадцатая зима.
Сегодня ночь Солнцеворота, самая долгая ночь в году. Для народа ваннахов издавна мыслится она неминуемым рубежом, который необходимо преодолеть, прежде чем ход времени обратится вспять. В эту ночь силы тьмы особенно могучи - страшит людей их седая мощь, давит тяжким гнетом, сковывает волю... Горе человеку в такую пору, будь он один в этом мире. Но силы света не дремлют: они уже готовы к очередному решающему сражению, от исхода которого зависит, останется ли мир прежним. И кто знает, одолеют ли они бездонную тьму, если их не поддержат ныне люди.
И люди не сидят в стороне - сообща восстают против тьмы. Во всех селениях выходят в эту ночь под звездное небо, чтобы примкнуть к воинству света, - и гонят, гонят долой ночную темень, пламенем костров прожигают путь новому дню. Так было прежде, так будет и впредь - никогда холоду и мраку не праздновать победу над светом и теплом.
Хорошо, радостно на сердце у Гуннаса. Обвел взглядом родное селение: словно танцует оно в зареве огней. Глянул в сторону озера - там, у самого берега, взметнулись ввысь огненные брызги, расписывая небесную черноту яркими штрихами: это лучники вновь пускают в небо зажженные стрелы, разгоняя упрямую, не желающую отступать ночь.
- Гуннас! - донеслось сзади.
Обернулся - и нос к носу столкнулся с Атри, лучшим другом и побратимом. Глаза у Атри так и сверкают - кажется, в них тоже пылает по костру. Шапка сбилась набекрень, русые волосы на лбу топорщатся вихром.
- Гуннас, где ты ходишь? Там уже огненные пляски начинаются! - захлебываясь, сообщил Атри.
Огненные пляски! Нет, Гуннас ни за что на свете не пропустит это захватывающее зрелище!
Обгоняя друг друга, парнишки помчались в обход бревенчатых стен городища на другую сторону холма - туда, где посреди небольшой утоптанной площадки высился резной столб с жутковатыми ликами зверолюдей и распростертыми над самым венцом орлиными крыльями.
Здесь уже собралось много народу. Над людскими головами разносится низкое, бередящее душу пение шамана - должно быть, у столба идут последние приготовления. Гуннас и Атри, извиваясь ужами, протиснулись вперед.
Они едва успели: два молодых воина уже разравнивают четыре кучи пламенеющих углей, разгребая их вкруговую. Голые их спины блестят от лютого жара. Вот пылающая тропа грозно сомкнулась в кольцо, точно огненная змея, шипя и потрескивая. По другую сторону столба алеет безногая фигура шамана: будто вросший в снег по самые бедра, изгибается он всем телом, взвивает ввысь длинные руки - сам кажется рвущимся к небу огнем.
Но вот все готово. Пение смолкло, но мгновение спустя вновь полилось уже с удвоенной силой; в воздетых руках шамана невесть откуда появился бубен - и гулко запела под костяным билом тугая оленья кожа. Громыхание бубна сплетается с низким, сильным голосом в неразрывный поток, который с каждым мигом убыстряет бег, несется в запредельную даль. И все новые струи вливаются в него: хрипловатое сопение свирелей, тонкие переливы флейт, рассыпной звон бубенцов...
Людская стена расступается, впуская в круг первых призванных. Сквозь проход тянется вереница факелов: огненные лоскутья трепещут и вздрагивают над головами пританцовывающих людей. Все сплошь юноши, из тех, что лишь недавно прошли испытания и стали воинами. Гуннас шарит глазами по лицам: может, и Снорди здесь? Но старшего брата не видать среди вышедших.
Слух улавливает негромкое подпевание: это воины начали вплетать свои голоса в общее звучание. Пение их, поначалу приглушенное, постепенно набирает силу. И вот голос переднего взметнулся пронзительным, высоким переливом - и воины одни за другим ступили на угли. Голые ступни, выбивая искры, пустились в мелкий, но быстрый пляс. Все стремительнее несутся по кругу танцоры, обдавая жаром столпившихся зрителей. Гуннас почувствовал, как лоб защекотала струйка пота - до того жарко стоять вблизи вытанцовывающих на углях воинов.
- Во дают! - услышал он голос Атри - тот глядел на шествие разинув рот. - И ведь не обжигаются совсем!
Гуннас кивнул: он помнил, как в прошлый раз попробовал выбежать босиком на угли, так едва успел сделать пару шагов - тут же сиганул обратно, сунул обожженные ступни в сугроб...
- Смотри, вон и Бойд вместе со всеми!
Чудно было видеть среди танцующих Бойда - коренастого паренька, давнего приятеля обоих ребят, который, правда, был постарше их года на три.
- Ишь ты, как выплясывает, не хуже других! - восхитился Гуннас. - А в прошлом-то году, помнишь, ведь тоже на пятки дул!
- Ну, тогда он еще посвящение не прошел, - рассудил Атри. - А сейчас, гляди-ка - не успел младшим воином стать, а уже знает, как неуязвимым делаться.
- Да, - задумчиво отозвался Гуннас.
Еще каких-нибудь два года - и они с Атри тоже подвергнутся испытаниям, чтобы стать посвященными. А потом будут названы младшими воинами, тогда и им откроются многие тайны, до поры скрытые за неведомой гранью, в том числе и эта - как подчинить себе огонь...
А танцоры, не переставая кружиться, уже водят факелами по своим полуголым телам - словно обнимаются с огнем, сливаются с ним воедино...
- Да они сами сейчас - огонь! - выдохнул Атри. - Все им нипочем - ни пламя, ни угли.
Танец молодых воинов длился недолго - Атри с Гуннасом не успели толком наглядеться, как площадка опустела: лишь растревоженные уголья сердито багровели и, казалось, шевелились.