Наверное, инопланетянин не понимал, почему я это делаю. Я и сам не понимал, но безумно жаждал этого. Я обцеловал каждый изгиб, жадно вдыхая запах его кожи — томный, сладкий, пьянящий… Наконец я обхватил его руками и крепко прижал к себе, зарываясь лицом в его спутавшиеся волосы. И они сладко-сладко пахли. Я закрыл глаза и всей грудью потянул в себя их запах.
— Ты странный… — пробормотал Флар.
— Странный, — подтвердил я, тиская его.
— Но мне нравится… — добавил он, тихо засмеявшись. — Что ты делаешь?
— Не знаю, — честно ответил я, — но раз тебе нравится…
Оркид сцепил руки за моей спиной, доверчиво прильнул ко мне и прошептал:
— Знаешь… это, конечно, неправильно, но теперь я даже рад, что моя планета погибла. Иначе бы я никогда не встретился с тобой.
Да, это была чудовищная мысль, но я испытывал то же самое. И если бы не произошло Апокалипсиса на Земле, то я бы его сам устроил, если бы знал, что всё окончится именно так, как оно было сейчас.
Комментарий к .file03//Цветок микориза — симбиоз мицелия гриба с корнем высшего растения (например, орхидеи)
====== .file04//Симбионт ======
— Что такое любовь, Саймон? — Оркид поднял глаза от книги, которую читал уже несколько часов (нашёл её где-то на станции).
— «Любовь»? — растерянно переспросил я.
— Да. Здесь есть определение, но оно слишком размыто. Объясни мне ты.
— Э-э…
Да, это было то слово, которое я позабыл. Любовь. Наверное, именно это я и чувствую. Сравнить мне не с чем, но я почти уверен, что это так.
— То же самое, о чём ты говорил, — объяснил я. — Это «это». Оно и есть, так оно и называется. Самое важное человеческое чувство.
— О! — задумчиво протянул Флар.
— А что там вообще за книга-то? — Я подошёл к инопланетянину и потянул книгу к себе, справочник по психологии или что-то в этом роде. — Занудство сплошное! Тебе нравится такое читать?
Флар сделал неопределённый жест:
— Не очень, но прочесть непременно нужно.
— Зачем?
— Чтобы лучше узнать твой род. Это важно. Иначе симбиоз не будет полным.
Опять какие-то сложные вещи… Я пожал плечами и вернул ему книгу:
— Слушай, а ты на своей планете, наверное, был учёным?
— Почему? — с живым интересом спросил Флар.
— Просто ты всё время такими словами говоришь… Извини, я и половины не понимаю, когда ты мне начинаешь объяснять все эти тонкости. — Я почесал затылок и глупо улыбнулся.
— Вовсе нет, — возразил инопланетянин, — я науками особо никогда не занимался… а то, что я говорю, всем оркидам известно: наша цивилизация достигла высокого уровня развития, образовав симбиоз с цветами и… Ой, извини! — Он слегка покраснел. — Непроизвольно получается… привык так говорить.
Флар закинул книгу на полку, подбежал ко мне и обхватил руками мою шею, чтобы удостовериться, что я не обиделся. Обижаться, конечно, было не на кого, но я чувствовал себя бесконечно тупым в такие моменты.
— Ничего страшного… Так вы объединились с цветами, чтобы выжить, да?
— Наверное. Я плохо помню, как это было. — Оркид закрыл глаза и запрокинул голову. — Прошлое ускользает и становится незначительным. Сейчас передо мной другая задача стоит.
— Какая? — Мне бы не хотелось, чтобы и я стал для него «ускользающим прошлым».
Его губы изогнулись, образуя красивый полукруг. Я поцеловал их.
— Знаешь, — проговорил он, — а это здорово, что у нас любовь. Мне очень нравится наш симбиоз.
— Правильнее будет сказать: отношения, — поправил я.
Оркид по слогам повторил это слово и снова расплылся в улыбке:
— Я запомню. Вот видишь, я начинаю эволюционировать, чтобы лучше подходить тебе.
— Здо́рово.
А что ещё я мог сказать?
Да, иногда в разговорах с Оркидом возникала некоторая неловкость из-за особенностей его речи, но нам это нисколько не мешало, особенно когда мы оказывались в спальном отсеке.
Его цветок был чем-то фантастическим, и я далеко не сразу понял, как там всё работает. А принцип был такой.
В двух бугорках по бокам от центрального накапливалась пыльца. Когда пестик (э-э, то есть теперь не пестик, а мой член) входил внутрь и задевал ту бархатистую зону, несомненно являющуюся эрогенной, пыльца устремлялась в цветок и под давлением крови заставляла его раскрыться. Лепестки разворачивались, сердцевина выгибалась, и пыльца вылетала в воздух. Через несколько минут лепестки цветка сворачивались, возвращаясь в исходное положение, и бугорки начинали наливаться. Нужно было несколько дней, чтобы цветок смог открыться вновь.
Вообще не представляю, как цветок и живой организм могли образовать единое целое! Для этого у меня точно не хватало мозгов.
И всё это, конечно, не объясняло, как инопланетяне его рода размножались. Оркид и сам точно не знал как, но проронил вскользь странную фразу однажды:
— У нас не получилось бы: у тебя лишь один пестик.
И что это могло значить? Но пояснять он не пожелал.
А ещё у меня временами возникало чувство, что Оркид ведёт себя так, словно… изучает, как у нас всё это происходит.
— Саймон?
— М-м-м? — Я открыл глаза.
Оркид сидел возле меня, опираясь рукой на кровать. Вид у него был задумчивый и даже отрешённый.
— Могу я попросить кое о чём? — Он на локте наклонился надо мной, и его шелковистые волосы защекотали мою шею.
— О чём? — Я намотал одну из прядей на палец, подтягивая его лицо к себе поближе.
— Я… можно я осмотрю, как ты устроен?
— Что? — Такого я точно не ожидал услышать. — Как это?
— Я должен разобраться в строении твоего тела, чтобы лучше приспособиться к тебе. Знаю, всё это сложно звучит, но…
Мне отчего-то вспомнились страшилки про инопланетян, которые похищали людей и проводили над ними разные эксперименты. Я поёжился и счёл нужным спросить:
— Это больно?
— Нет, что ты! — Инопланетянин устроился на моих коленях. — Только ты не пугайся.
— ?
Оркид выпрямился, задрал подбородок вверх, его глаза закатились. Мне показалось, что юноша отключился, потому что он стал очень тяжёлым и каким-то жёстким.
— Флар? — обеспокоенно позвал я.
Он не ответил. Его кожа вдруг покрылась мелкими бугорками, которые выстрелили в воздух тонкими зелёными побегами, свились, образовывая спирали и кольца, дотянулись до меня и стали опутывать моё тело. На ощупь они были мягкие и тёплые, словно желе. И вели себя как живые! Я готов был поклясться, что они изучают меня и общаются между собой, то и дело касаясь друг друга кончиками стебельков!
Особенно их заинтересовал мой член. Пронырливые стебли исследовали каждый его миллиметр, тщательно и досконально. Я морщился, всеми силами стараясь не возбудиться, но это сложно было сделать, да и они, похоже, именно этого и добивались. Один из стеблей набух, раздался на конце, образовав створки. Между ними был тонкий вьющийся практически прозрачный усик, и он трепетал, как язык у змеи. Стебли наконец оставили мой член в покое, но я рано радовался: эти новые створки сомкнулись вокруг головки, и стебелёк принялся её щекотать. Я забился, стараясь высвободиться, но другие стебли обвились вокруг меня и заставили лежать спокойно. Оставалось лишь стонать и подёргиваться от пронзающих тело нервных импульсов… и утешать себя тем, что эти стебли всё равно были частью Оркида. Когда я кончил, створки тут же раскрылись, стебель свился в спираль и втянулся обратно под кожу вместе с остальными. Когда последний стебелёк исчез, Флар вздрогнул, его глаза на секунду закрылись, потом открылись, и инопланетянин вполне ясно взглянул на меня.
— О, я всё-таки напугал тебя? Прости, прости, пожалуйста! — Он порывисто поцеловал меня несколько раз.
— Не то чтобы напугал… но… Как эти штуки там помещаются? И что это вообще такое?
Флар слегка улыбнулся, распрямил пальцы, и на его ладони завились зелёные стебельки. Я погладил их, они игриво обвились вокруг моего запястья.
— Это антенны цветка. Я отключаюсь, когда они полностью выходят… но могу их контролировать вот так, — объяснил юноша.