Они правдивы, как справка об обследовании жилплощади, куда правдивее воспоминаний современника об атмосфере кабинета великого человека.
Буфет на станции был закрыт, поэтому Зоя Платоновна легла спать голодной и расстроенной. Ночью проснулась - никак не могла понять, почему не проходит это расстройство. Потом вспомнила. Из-за Леонида Андреева и альманаха «Северные цветы», которые, возможно, уже пошли под равнодушный нож на бумажной фабрике.
2
Надо же было так случиться, что на следующий день Зоя Платоновна увидела собрание сочинений Леонида Андреева в голубых бумажных обложках приложений к «Ниве» в руках у Сонечки Курловой.
Было это в редакции местной газеты «Знамя пролетариата», на втором этаже, где Зоя Платоновна сидела в комнате сельхозотдела и ждала, когда придет шофер, чтобы отвезти их с Сонечкой в колхоз, где Сонечка намеревалась взять интервью у ветеринара по поводу борьбы с бруцеллезом, а Зоя Платоновна должна была сфотографировать знатную доярку Клавдию Нечипоренко.
От нечего делать Зоя Платоновна листала подшивку газеты за последние месяцы. Вот статья местного ондатровода, конкурс на лучшего кролика, неполадки с техникой в артели «Восход», даже стандартно-барабанные стихи С.С. Крымского-Москвича:
Московские ливни по крышам стучат,
Куда-то шагает отряд октябрят.
Они, как один, на лицо на подбор,
И головы, стриженные на пробор.
- Послушайте, Сонечка, - сказала Зоя Платоновна, - это же тихий ужас. Как можно такое печатать?
Этим Зоя Платоновна нарушила правила гостя: не критиковать хозяев-для этого всегда найдутся желающие и без нее.
- Ах, Крымский, - сказала Сонечка. - Это особый случай. И он в последнее время куда лучше пишет. Я сейчас вернусь.
Сонечка зацокала каблучками, умчалась из комнаты, а Зоя Платоновна продолжала листать газету. Ага, вот снова Крымский-Москвич. Даже любопытно, что он еще накатал. Может, под этим псевдонимом скрывается главный редактор или городской голова? Бывает же так, уважаемый человек, умница, а вот жжет его графоманский зуд…
Стихотворение было совсем иным. Ни барабанщиков, ни октябрят.
…Прекрасный день, счастливый день,
И солнце, и любовь.
С полей колхозных сходит тень,
Светлеет сердце вновь.
Проснитесь, рощи и поля,
Пусть жизнью все кипит:
Идет вперед страна моя,
Мне сердце говорит.
По крайней мере эти строки не вызывали раздражения своей беспомощностью. Зоя Платоновна заинтересовалась творческим развитием Крымского-Москвича и дальше листала газету уже специально в поисках его творений. И нашла:
…Из страны, страны далекой,
С Волги-матушки широкой,
Ради гордого труда,
Цели светлой и высокой
Собрались мы все сюда…
Стихотворение посвящалось «строителям БАМа».
Стихотворение что-то Зое Платоновне напомнило. Но она никак не могла вспомнить что. Тем более что тут ворвалась в комнату Сонечка, прижимая к груди пачку книг в голубых обложках.
- - Зоя Платоновна, - сказала она, - мне сказочно повезло!
- Каким образом? - спросила Зоя Платоновна.
- Смотрите, что я достала!
Она положила на стол перед Зоей Платоновной стопку книг. Это было собрание сочинений Леонида Андреева в голубых обложках из приложения к «Ниве».
И Зоя Платоновна вдруг поняла, что это именно те книги, что попали в макулатуру. В обмен на Дюма.
- Редкая вещь, правда? - спросила Сонечка. - Даже у вас в Москве не на каждом шагу лежит, а?
- А здесь в пункте макулатуры ее принимают за талоны, - сказала Зоя Платоновна.
- В какой макулатуре? Неужели вы думаете, что у нас живет такой темный народ, что он будет это сдавать? Нет, у нашего города славные традиции! - оскорбилась Сонечка,
- А если не в макулатуре, то позвольте спросить, - сказала Зоя Платоновна, - кто же вам так удружил?
- Один знакомый, - сказала Сонечка.