- Но я же...- Виталий хотел повернуть голову, но та же еловая лапа ласково удержала её на месте.
- Не нужно людям нас видеть, сынок, уж не серчай. Не умер ты, сосед мой тебя из озера вытащил, а...
- А немцы?
- А эту нечисть я закрутил, заблудил и отправил мухоморы собирать, поди, и сейчас комаров кормят, - самодовольный смешок "пенька" заставил губы офицера растянуться в усмешке.
- Кто вы, - Виталий закрыл глаза. "Это сон, я умер и вижу сны".
- А ты не понял ешё? - проквакал "жаб", - ить меня ты первый из людей увидал.
- Я?
- Истинно, - подтвердил "пенёк".
- Вспомни, что ты видел последнее? - подключился "жаб".
- Я, - лейтенант наморщил лоб, - отпустил корягу и стал тонуть, рыбки, и всё, черная вода...
- Вот же молодёжь пошла, - прервало Виталия обиженное кваканье, - невнимательная и неуважительная, самого хозяина не заметил, а?
- Подождите, - в голове офицера пронеслись последние секунды: рыбки и огромный.., - да, я вспомнил, ком, большой ком водорослей и...
На землю что-то с грохотом упало, и разразился гомерический хохот. Казалось, смеялось всё: трава, деревья, даже букашка отвлеклась от изучения грязной щеки лейтенанта и тихонько захихикала.
- Всё правильно, сынок, только теперь это не просто ком, а ком в фуражке, - отдышавшись, с трудом просипел "пенёк".
- Подождите, - смутная догадка осенила Виталия, - но не может быть, неужели?
- Ужели - ужели, - добродушно квакнул "жаб", - я Водяной.
- А я - Леший, - проскрипел "пенёк".
- А я - охренел, - прошептал лейтенант и потерял сознание.
***
По лицу текла вода. Виталий вздохнул и очнулся.
- Слабый какой-то, выдюжит хоть? - словно издалека офицер услышал уже знакомый голос.
"Значит, не показалось".
- Не переживай, сосед, раз не побоялся свою жизнь за солдат положить, то и раны свои победит, он ещё у нас повоюет, - добродушно проскрипел второй собеседник.
- Оклемался? - на лоб бесцеремонно шмякнулось что-то мокрое.
- Спасибо, - лейтенант открыл глаза: над ним высоко в небе всё так же кружил аист.
- Вот и ладненько, - довольно пробурчал Водяной.
Виталий провёл рукой по лбу и снял комок водорослей.
- Не выбрасывай его, сохрани, он тебе поможет, ежели в воде окажешься, да и так, мало ли, война, она такая. Водица, она ведь очищает, смывает всё плохое, жизнь дарит, без неё всё живое сгинет, а коли попросишь хорошо, то она тебе и поможет. Не бойся её, лейтенант, понял меня, не бойся, никогда.
- Будет уже разлеживаться, скоро солнце зайдёт, а тебе ещё из лесу выти нужно, - вмешался Леший.
- Так немцы вокруг, выйду прямо к ним в лапы, - Виталию очень не хотелось шевелиться, от новых знакомых веяло каким-то очень старым теплом и спокойствием. Было так легко на душе, будто время повернулось вспять, и вновь трехлетний сорванец с разбитыми коленками оказался на коленях бабушки и, прижавшись ней, слушал её ласковый шёпот.
- Отогнали их, покедова отогнали, так что торопиться нужно. Уж извини, лейтенант, но мы тебя донести не сможем. Водяной на солнце ни в жисть не выйдет, а мне заказано прикасаться к людям, да и нас тебе видеть тебе нельзя, говорил уж.
- Значит, поползу, - улыбнулся Виталий.
- И поползёшь, - хмыкнул Водяной, вот, фуражку свою возьми, - на голову аккуратно сел головной убор.
- Оставьте её себе, спасибо за то, что спасли меня, - улыбнулся небу офицер, и, сняв с груди знак "Ворошиловский стрелок", положил рядом с собой, - а это вам, Леший, тоже на память.
- Уважительно, - хором согласились невидимые спасители, - берём.
- Ну, если, даст Бог, и вернусь живым, принесу вам водки, трофейной, - добавил Виталий, - и.., ай!
Еловая ветка больно хлестнула по лицу, а по руке ударила ракушка.
- Ты что несёшь, ась, мать твою в болото под трехрядку, - возмутился Водяной.
- Да ить я тебя сейчас под пень закопаю, - поддержал друга Леший, - ишь, умирать он собрался. Мы тебя не для того спасали, лейтенант, чтобы ты нам псалмы похоронные пел.
- Мне, знаешь, недолго тебя назад в озеро закинуть, как раз некому за пиявками и головастиками смотреть, расхулиганились совсем, спасу нет, - квакнул другой собеседник.
- Живым вернёшься, не сумлевайся, только верь в это сам, лейтенант. Мы тебя не ради удали бестолковой от немчуры поганой сохранили. Такие, как ты и освободят землю нашу, такие вот молодые лейтенанты, о себе не пекущиеся.
- А по первости о своих солдатах заботу проявляющие, - добавил Водяной.
- Так что, поднимайся, - корни деревьев мягко обняли Виталия и перевернули на живот.
- Я не могу идти, у меня ноги прострелены, - офицер подтянул себя на метр и оглянулся, - за ним тянулась кровавая дорожка, - сами видите, землю кровью залил.
- А ты ползи, сынок, ползи, - проскрипел откуда-то сбоку Леший.
Виталий, превозмогая боль, подтянулся вперёд.
- Вот и ладненько, мне дальше нельзя, жду с водкой, лейтенант, и удачи тебе, - раздался голос Водяного.
- Спасибо вам ещё раз, - улыбнулся Виталий, и пополз.
Перед глазами плавали круги, голова гудела, как колокол. Каждый метр отдавался болью во всём теле. Но иногда казалось, будто ветки деревьев, трава, даже камни старались помочь продвинуться вперёд хоть на сантиметр.
А в ушах звучал скрипучий голос Лешего:
- Ползи, не останавливайся. Знаю, что больно, вижу, что кровью исходишь, поишь ею землицу. А так и должно быть, она ведь, землица - то, матушка наша и кормилица. Из неё мы все выходим, в неё и возвращаемся, в ней спасение ищем в часы невзгод, потому и не жалей кровушки своей, а уж матушка тебя отблагодарит. Страшно будет - прижмись к ней посильнее, попроси о помощи, укроет и защитит. Ей ить тоже больно от того, что сапоги чужие топчутся, что сынов молодых в смерть отправляют. И ждёт она избавления от нечисти лютой, потому ты её защитить должен, пред ворогом голову не склоняй, страху не поддавайся, боль терпи и ползи, лейтенант, ползи....
***
- ... лейтенант, товарищ лейтенант.
Виталий поднял голову: над ним склонилось смутно знакомое лицо солдата.
- Товарищ лейтенант, очнитесь.
- Где я? - Виталий с трудом разжал пересохшие губы.
- У своих, - к раненому подошёл майор с окровавленной повязкой на голове, - наверное, в рубашке ты родился, лейтенант. Бойцы рассказали, что прикрывал отход и погиб.
- А я бы и погиб, - улыбнулся Виталий, - но меня спасли.
- Кто спас?
- Леший с Водяным.
- Врача быстро! - крикнул майор куда-то в сторону и склонился над офицером, - контузило тебя, дружок, сильно, но ничего, отправим в госпиталь, вылечишься.
- Никак нет, не контуженный я, а Леший с Водяным на самом деле были.
- Вроде и не пьяный ты...
- Разрешите, товарищ майор, - рядом с Виталием присел пожилой военврач со "шпалой" в петлицах, - так, так, всё ясно, носилки сюда, быстро. Как себя чувствуете?
- Отлично, товарищ капитан, только в голове шумит, и ног почти не чувствую.
- Он бредит, о каких-то леших с водяными рассказывает, - шепнул на ухо майор.
- Товарищ майор, - военврач встал, - такое пережить, тут не только леших, ещё и кикимор с русалками увидишь.
- Вот их не заметил, врать не буду, но Водяной жаловался, что у него пиявки с головастиками хулиганят, предлагал пойти к нему воспитателем, - прошептал лейтенант.
- Он ещё и шутит, - восхитились офицеры.
- Я серьёзно.
- Серьёзно он, на вот, герой, хлебни эликсира жизни, - почувствовав, как к губам прижалось горлышко фляги, Виталий сделал несколько глотков и закашлялся. Огненная жидкость приятно растеклась внутри и, уже засыпая, он услышал слова военврача, напомнившие скрипучий голос Лешего:
- Не переживайте, товарищ майор, раз не побоялся свою жизнь за солдат положить, то и раны победит, он ещё повоюет.
***
А вокруг свирепствовал август. Но яркое солнце с трудом пробивалось сквозь чёрный воздух, наполненный запахами гари, копоти, крови и мертвых тел. Их были сотни. Молодые и старые, рядовые и сержанты, офицеры и санитары. Изувеченные тела закрыли землю. По павшим, спотыкаясь, бежали новые цепи атакующих, а за ними ещё и ещё. Казалось, чья-то безумная рука толкает бойцов в убийственные наступления, заканчивавшиеся только одним - новым слоем мёртвых.