Поросшие тощей осокой дюны. Это берег моря - волны, над которыми колышется серый туман. Туман расходится, будто разорвали завесу, и становится виден скалистый остров, похожий на черный трон, куда волны забрасывают свою бледную пену. Трон этот пуст, но это страшнее, чем если бы на нем сидел кто-то.
Я просыпаюсь. Поезд подходит к "парку Победы" - сон мой продолжался не больше нескольких минут. Смысл увиденного мне непонятен, но указывает (мне кажется) на какую-то тайну, возможно, ту же самую, присутствие которой я так ясно чувствовал в детстве, однако, если это так, то для семидесятилетнего автора этих заметок знаки поменялись на противоположные, и то, что манило его детское alter ego, старика отталкивает и ужасает.
Мне не хочется думать о тайнах. Чтобы отвлечься, я достаю из сумки детектив из серии "Подвиг" - чтиво, которое хорошо помогает от неприятных размышлений. Не так-то просто найти книгу, которая не напоминала бы о реальности. Даже в произведениях густопсового "социалистического реализма", к которым я прибегаю только от большой нужды, порою попадаются страницы, возвращающие к действительности, а я предпочитаю поменьше возвращаться к ней, за исключением тех часов, когда я работаю над своим манускриптом... Я говорю себе, что увижу на месте, чем можно помочь И.А.
Из глубины обширной квартиры тянет паленым. Левая рука И.А. по-прежнему замотана тряпкой, как в моих давних воспоминаниях, и на серой материи виднеются бурые пятна. Похоже, что И.А. вообще не менял повязки.
Он протягивает мне правую, но слабое прикосновение влажных дрожащих пальцев трудно назвать рукопожатием.
- Я... я... прошу вас, Георгий Михайлович, пройдемте на кухню... я должен вам кое-что сказать... Извините. - его речь прерывает нервный зевок. На его лице нет ни следа давешнего румянца, который я так хорошо помню. Кожа серая, морщины. Рот все время слегка приоткрыт, вероятно, ему не хватает воздуха.
(Увы, мне тоже случалось бывать в этом состоянии.)
- Я... я очень рад, что вы пришли... Но... я должен вам признаться, произошло нечто ужасное.
(Мы сидим за кухонным столом, друг против друга. Он наливает себе воду из мутного графина и пьет.)
- У меня был секретарь, мальчик, студент. Вы его не знаете ... Мы с вами давно не виделись, он появился после...
Вчера я попросил его мне помочь ... с одним экспериментом... Не могу себе простить, но ... что сделано то сделано...
Я был уверен, что мне удалось создать машину времени, о которой мы с вами когда-то говорили. Да что, уверен... Я знаю! Я смог! - апатия на мгновение покидает его. - Да... Я попросил Гошу... В этом был чудовищный эгоизм, конечно. Поверьте, я хотел испытать машину сам. Но мне необходим был ассистент. Я ему ничего не объяснил.
- И что случилось?
Я смотрю на И.А. Он и далеко и близко. Времени нет, есть невозможность... Мне страшно жаль этого человека. Он мне очень симпатичен. Увы, логика сильнее, чем простая причинность.
- Он исчез... Я думаю, что машина сработала. Я не знаю, куда он попал и что там с ним случилось. Возможно, он погиб, возможно - жив. По моим расчетам, должен быть в будущем, но из будущего не доходит вестей.
С точки зрения закона - все равно, что погиб. Мне недавно звонили его родители, беспокоились.
- И что вы им сказали?
- Сказал, что он заходил ко мне вчера, но ушел. Просто чтобы выгадать время. Правду сказать, я не вижу выхода. Вам не кажется все это бредом? Но мальчика нет. Кроме того, мною вот-вот снова заинтересуется КГБ.
Я молчу, но мне нельзя молчать долго.
- Иван Александрович... То, что вы говорите, совсем не бред. Я знаю, что вы действительно построили машину времени. И - слушайте меня внимательно - я готов вам помочь. Вы сами знаете, что выход есть. Этот выход - снова воспользоваться машиной. Не возражайте.
Машина работает. Я не мог вам сказать это раньше, но я знаю. Я - ваш Гоша. Она сработала. Только я попал в прошлое, а не в будущее. В 22-й год. Как видите, уцелел. Даже не сидел ни разу. Когда после двадцатого съезда вы вернулись в Питер, разыскал вас. Мне хотелось вас узнать ближе.
Когда появился Гоша, я отошел в сторону. Вы же сами говорили - "развести причинные цепи ".
Смотрите, - я протянул руку. - Вы должны помнить, у Гоши был на руке точно такой же шрам. Вам просто не пришло в голову сопоставить, поскольку вы познакомились со мной раньше, чем с ним.
Закрыв лицо руками, И.А. плачет...
Монотонно, рассудительно, я продолжаю.
- Нам надо спешить. Мы не сможем доказать, что Гоша жив. В настройке машины что-то было не так. Вы ведь планировали попасть в будущее, а я попал в прошлое. После вчерашнего она не сломана?
- Извините. - И.А. берет бумажную салфетку и вытирает глаза. - Были незначительные повреждения, но я исправил. Вы хотите отправиться со мной?
- Нет. Я просто хочу помочь вам.
- Хорошо, пойдемте.
На побелке пятна копоти, в досчатом полу выжжена борозда, по форме напоминающая восьмерку, но в целом все, как я помню.
Приборы, правда, пока не включены.
И.А. подходит к пульту и некоторое время возится с ним - подкручивает, переключает.
- По-моему, теперь все, как надо.
Он уже не выглядит таким убитым, как раньше.
- Вероятно, лучше, если я теперь стану к столу? Не беспокойтесь, я больше не воспользуюсь машиной. Только вы должны мне объяснить, на что надо смотреть.
Он объясняет. Когда вот эти стрелки достигнут вот этих отметок, пора нажимать кнопку. Ваша задача - дать сигнал.
- Я махну рукой, а вы нажимайте свою кнопку.
- Предположим, я остался один. Что может произойти после?
- Если поле станет неустойчивым, может произойти взрыв.
- Мне бы не хотелось стать жертвой взрыва.
- В принципе, усточивости должно хватить. Если мне удастся... отбыть, выключайте рубильник. Емкости должны обеспечить плавную остановку. Риск, конечно, есть...
- Иван Александрович...
- Да?
- Мне кажется, вам необходимо взять кое-какие вещи. Я ведь в итоге оказался в другом месте, не в этой квартире. Недалеко отсюда, но...
(Я вспоминаю сводчатый подвал, прыгающие по стенам огненные отблески.)
- Действительно. Я сейчас, только ничего не трогайте.
Он поспешно выходит. Мне хочется пожать плечами. Его отчаяние прошло, теперь им снова (как вчера) владеет суетливая жажда бегства. Я не боюсь риска, даже гибели, но он мог бы немного больше думать об окружающих (обо мне). Я хочу ему помочь, но я хочу также благополоучно вернуться домой.
Он возвращается с небольшим плотно набитым рюкзаком в руках.
- Как вы думаете, лучше одеть его?
- Не знаю. Наверно.
-Я взял денег. Трудно сказать, понадобятся ли они в будущем... В крайнем случае сдам в музей, - это он пытается шутить.
- Поехали?
Я стою у стола и слежу за приборами. И.А. у пульта. По мере того, как он нажимает, переключает и т.д., нарастает гудение. В центре комнаты вновь начинает формироваться кольчатое тело амфисбены...
3
За окном валит снег. Пахнет озоном, горелой изоляцией. Как мне не хочется уходить из квартиры!
Мысли соскальзывают, не давая сосредоточиться на главном - что надо бежать, что нельзя здесь оставаться ни секунды.
Долго звонил телефон, к которому я не стал подходить.
Смешно, как И.А. со своим рюкзачком протискивался в разрез. Перекинул через край одну ногу, другую. Напрягся, раздвигая края - и исчез. Никакая это не машина времени, а чистая магия. И.А. - гений желания.