В конце концов, я остановилась, чтобы передохнуть у дерева, которое создавало некое подобие тени, говоря себе, что это всего лишь на несколько секунд. Зрение было размытым, а ноги едва могли удержать меня. Окружающий вид таким же, как в самом начале, создавая ощущение, что на самом деле я никуда не ушла.
Я была уверена, что выдержу это. Просто мне нужно было идти как можно дольше, не падая. Убедила себя, что все будет хорошо, никаких негативных мыслей, никакого анализа или детального обдумывания всего, что случилось.
Как только начала проваливаться в забытье и терять сознание, внутренний голос не сумел вновь заставить меня двигаться. Лишь тогда, когда на мое лицо положили прохладную ткань, очнулась настолько, чтобы осознать, что находилась в движущемся транспорте, а руки были свободны.
― Это она? ― прошептал мужчина.
Кажется, моя голова покоилась у него на коленях.
― Я не уверен. Она как-нибудь вообще реагирует? ― ответил другой мужчина, звук был чуть дальше.
― Ну, она ведь дышит, так?
― Умник, ― проворчал удаленный голос.
― Почему они заставляют их рядиться как монахинь? Это божественное дерьмо поджаривает мне мозг.
― Ты же в курсе, что они сборище уродов, бро. Я только надеюсь, что Тилли у них нет.
Тилли! Он был знаком с Тилли?
Она мертва! Я пыталась сказать ему, но рот не открывался.
Услышав ее имя, открылись шлюзы, которые я старалась держать взаперти. Воспоминания о том, как ее тело сгорело дотла, были чересчур свежи. Это была уродливая гноящаяся рана, которую не знала, как можно было залечить.
Хотела прокричать. Желая дать себе минутку, чтобы распасться на части и оплакать первого человека, c которым подружилась, но была слишком истощена морально и физически.
По мере того, как снова стала ускользать во мрак, почувствовала, что мерзкие пальцы тянутся к коже, пробираясь к кресту на шее. Должно быть, я издала какой-то звук, потому что мягкое прикосновение исчезло, когда голова погрузилась в умиротворение.
― Ты меня слышишь? Можешь сказать, кто ты?
Я слышала, но не могла ответить кто я, потому что понятия не имела. Могла сказать, кем должна была быть и что должна была делать; что с тех пор, как помнила себя маленькой девочкой, папочка использовал меня как пешку, чтобы воплотить в жизнь свои планы, передавая меня мужчинам втрое старше с тех пор, как я созрела в одиннадцать лет для оказания сексуальных услуг. Для поселения мужчин и женщин я была живой, дышащей секс-куклой. Меня осудили и признали виновной в том, что отличалась от других и неправильно воспринималась.
Если бы имела возможность говорить, то рассказала бы ему то единственное, что более не имело значения.
Я монстр, которого они сотворили. Шлюха, которой они пристыжены.
Они лишили меня рая.
А теперь я устрою им ад.
Глава 3
Калиста
Настоящее...
Это была еще одна бессонная ночь под раскаленными простынями. Большой электро-вентилятор, вращающийся туда-сюда, ни хрена не способствовал охлаждению комнаты. Я беспокойно играла с перевернутым крестом, который носила на шее, перед тем как наконец сдаться от разочарования. Бессонница была жутко навязчивой мерзостью. В то время как все нормальные люди крепко спали, мои демоны приняли решение вступить в дискуссию.
Пиная простыню ногами, бросила взгляд на Джинкс, дабы убедиться, что не разбудила ее. Поняв, что она не пошевелилась и не заговорила, медленно выскользнула из кровати. Заметив на полу одежду, сложенную в кучку, подхватила ее и на цыпочках пробралась в маленькую ванную комнату.
Когда нацепила шорты и майку, подошла к баку, встроенному в стену, выпила немного холодной воды из-под крана, облегченно вздохнув по мере того, как прохладная жидкость уменьшала сухость в горле.
Скривив губы, наклонила голову и уставилась на призрачное, бледное отражение в разбитом зеркале. Тусклые голубые глаза, окаймленные смазанным темным макияжем, пялились в ответ. Светло-блондинистые пряди обрамляли лицо. Я выглядела живой, тело дышало, сердце все еще билось, но внутри была мертва. Большую часть дней казалось, что я едва ли существую.
Приложив пальцы к стеклу, стала выводить линии. Независимо от того, куда я шла, всегда оказывалась там, где начинала. Жизнь моя была ничем иным, как колесом для хомяка, вращающимся на месте, без прогресса, ведущим в никуда.
Надавив указательным пальцем на торчащий осколок, улыбнулась, когда кровь стала течь с кончика.
Смотрела, как она пробирается по извилистым трещинам, стараясь просто вырваться на свободу и проложить свой собственный кровавый путь.
Неужели все так просто? Похоже, что я не смогла найти выхода. Как бы ни пыталась вырваться и рискнуть в одиночку, все равно оказывалась в западне извилистого лабиринта.
Хотелось бы знать, что пошло не так. В голове росла черная дыра. Ненавидела то, во что превратилась, ― пустую оболочку девушки, которая так долго скрывалась, что понятия не имела, какой она, бл*ть, должна была стать.
У меня не было никаких проблем с воспоминаниями, которые хотелось бы забыть. Ментальная тюрьма, в которой застряла, хранила в себе память о прошлом, запертая со мной в холодной и одинокой камере.
Я, бл*ть, ненавидела это.
Нет, это преуменьшение.
Меня уже тошнило от этого.
Всосав окровавленный палец в рот, отвернулась от зеркала и вышла из уборной.
Пробравшись на цыпочках через комнату, выскользнула в тускло освещенный коридор и захлопнула за собой дверь.
Ожидая, что все остальные на территории поселка будут спать в столь поздний час, сразу же направилась в сторону шепчущих голосов. Чем ближе подбиралась, тем отчетливее они становились. Свернув за угол, остановилась в дверном проеме гостиной.
Тито и Грейди вместе стояли над столом, склонив головы. Я наблюдала за ними несколько минут, удивляясь, не заметят ли они меня, стоящую там и ожидающую обнаружения. Перед ними лежала целая куча бумаг, которые я не могла отчетливо рассмотреть со своего места. Очевидно, что они что-то затевали, как и каждую вторую ночь в последние несколько месяцев. Уровень их секретности был дерьмовым.
― Надо сделать это по-тихому. Никто не должен знать, ― прошептал Тито.
― Что не должен никто больше знать? ― спросила я, заходя в комнату.
Они отскочили друг от друга, оглядываясь по сторонам, чтобы взглянуть на меня. Карие глаза Тито столкнулись с моими, и, как всегда, я вспомнила Тилли, его близняшку. У них были одинаковые полинезийские черты: локоны до плеч и безупречная смуглая кожа. Единственное различие было лишь в том, что один из них был жив, а другая ― мертва.
― Как долго ты там стоишь? ― спросил Грейди.
― Достаточно долго.
Вынуждая себя отвернуться от Тито, сосредоточилась на столе, а они, казалось, были слишком решительно настроены, чтобы воспрепятствовать мне.
― Какого черта вы двое здесь делаете?
Парни держались решительно и безмолвно, вынуждая обойти их, чтобы взглянуть на то, что они пытались скрыть от меня.
― Что это?
― Исследования, ― ответил Тито, развернувшись назад, чтобы посмотреть на меня.
― Исследования, значит?
Глядя вниз, увидела столешницу, заваленную записями, вырезками из статей и полароидными фотографиями.
― Ты полон всякого дерьма и врешь мне в лицо. Зачем тебе изучать это?
Выхватила один из многочисленных листов бумаги, на котором было нацарапано «Дикари».
― Говорил же тебе, что не следовало делать это здесь, ― выплюнул Грейди Тито прежде, чем обратить на меня внимание. ― Кали, это не то, чем кажется.
― То есть, мне просто чудится, что вы, засранцы, встречаетесь тайно, чтобы спланировать нечто, затрагивающее их интересы?
Схватив еще один лист бумаги, позволила ему упасть на пол, когда не сумела разобрать небрежный почерк. В частности, одна фотография привлекла мое внимание. Она не была похожа ни на одну другую.