Влияние на других имел огромное. Ему было за тридцать шесть и тем не менее продолжал играть.
В линии полузащиты в то время играли Олег Тимаков и Константин Рязанцев. Тимаков – суровый, напористый, всегда лез вперед. Не обладал высокой техникой и тем не менее часто забивал решающие голы. Рязанцев – полная ему противоположность. Не очень быстрый, маленький, кругленький, курчавый, нос картошкой. Его звали «Карандаш». Ростом он, правда, был повыше знаменитого клоуна, любимца Москвы тех лет, но очень похож на него. Отличался высокой техникой, свои умения и знания держал при себе.
Если у кого-то не получался тот или иной прием, Рязанцев, подойдя, говорил: «А я знаю, как это сделать, но не покажу». Фирма секретов не выдавала. Иногда, правда, расщедрится, отведет в сторону: «Ладно, только тебе… Смотри. Но ты – никому!» Нет, это был не Тимофеич со своей широтой. И не его знаменитый брат Пека.
Вскоре Рязанцева сменил Нетто. Прежде он играл в дубле. Был уже заметен, знал себе цену. Если его не ставили в основной состав, заявлял старшему тренеру Дангулову:
– Все равно я свое место не сегодня завтра займу.
И мы верили: займет. Все при нем – умение играть в обороне и в атаке, чувство игры, характер, наконец, спортивная злость.
Он играл современнее Рязанцева. Ведь футбол идет вперед – увеличиваются скорости. От игрока все больше требуются быстрота мышления, способность мгновенно принимать решения. Рязанцев уже выглядел тихоходом, а Игорь в совершенстве владел скоростной техникой. Мог в мгновение обыграть соперника, рвануться вперед, нанести удар и тотчас вернуться назад.
Все игроки его сразу признали.
Но как только он это почувствовал, тут же прорезалось все своеобразие его характера. Стал нетерпим к нам на поле. Не прощал ни малейшей оплошности в игре, грыз всех нещадно. В общем-то он всегда бывал прав, но ведь не за всякий промах стоит корить. А Игорь давил на всех и вся, кричал. Правда, при этом никогда не останавливался и ни на секунду не упускал из виду мяч.
Мчится в атаку, но успевает крикнуть Коле Тищенко: «Хохол, куда лезешь, что делаешь?»
Вспоминая матчи, так и слышишь их «звуковое сопровождение». Товарищи ведь тоже не молчали, не спускали.
Скажем, такого, как Тищенко, он не мог вывести из равновесия, а вот Анатолий Ильин, случалось, терялся. Игорь до конца, пока Толя играл, «ел» его, «воспитывал». Ильин нередко сам пытался забить мяч, хотя выгодней было передать товарищу. И Нетто прорывало: «Ты что?! В газету мечтаешь попасть?»
Незаметно Нетто выдвинулся в лидеры. И потом, когда закончил играть Василий Соколов, мы выбрали Игоря капитаном, хотя, конечно, характер капитана далеко не всем нравился. Но все понимали: он справедлив. И это было главным. Плохо другое: в игре, когда все напряжены до предела, от горячего слова нетрудно завестись.
Сергею Сальникову, одному из лучших игроков команды, влюбленному в красоту футбола – даже в сложных ситуациях Сергей старался применить красивый прием, – капитан мог бросить: «Ты что, для кухарок играешь, да?» Бытовало у нас такое выражение – значит, на публику, на девушек.
Серега подбегал ко мне: «Никита, что от меня хочет этот… Что мы с тобой, хуже, чем он, играем? Почему он меня грызет? Я что ему, мальчишка?..» – «Не мальчишка, так ответь!» – говорил я. «Дело не в этом, – Сергея начинало заносить. – Тут вопрос принципиальный: мы что, хуже играем?..» А игра не прекращается, и снова крик: «Не умеешь мяч остановить?» Это уже адресуется Коле Паршину. Он был игроком не очень техничным, но обладал исключительный храбростью. Шел напролом, мог забить головой мяч, который летел в полуметре от земли. И отношения с капитаном Коля выясняет мгновенно, не оглядываясь: «Иди ты…»
Помню, был матч с «Локомотивом». Игра не шла.