Сильви не находила себе места от бешенства. Кто бы мог подумать, что между нею и Клодом встанет эта груда камней! Ну да ладно. Она на какое‑то время готова стать большим патриотом поместья, чем сам Клод, более ревностной католичкой, чем Папа Римский! Он хочет кому‑то отомстить? Она выполнит его желание. А когда счеты будут сведены и его первый порыв пройдет, Клод снова станет ее самым близким другом!
1
Свернув с шоссе, Роми Стэнфорд сбросила скорость и медленно поехала по дорожкам, обрамленным живыми изгородями, каждой клеточкой ощущая безмятежность окружающей природы.
Сельские ландшафты дремали под солнцем, и лишь кое‑где на склонах пологих холмов разрозненные группки крестьян, как и сотни лет, тому назад, ворошили вилами сено.
При виде дорожного указателя с долгожданной надписью «ЛА‑РОШ» Роми выключила зажигание и по инерции съехала на обочину. Только сейчас она вдруг ощутила, что тело словно разламывается на части. Еще бы — выехав чуть свет, она отмахала почти пятьсот километров, ноги от непрерывной езды отекли, спина задеревенела.
Сдвинув с головы шлем, она отвела ногой ножку упора и слезла с мотоцикла. Несколько приседаний, поворотов и наклонов исключительно ради того, чтобы размять затекшие мышцы, и после этого снова начинаешь ощущать, что у тебя молодое и здоровое тело.
Закрыв глаза от солнца рукой, Роми бросила взгляд на дома поселка, рассыпавшиеся по склону большого холма, туда, где ее ждала мать.
Солнце искрилось на плитах песчаника, окрашивало в медово‑золотистые и бежевые тона скаты островерхих крыш. А внизу, у самой подошвы холма, вилась широкая река Жиро, и в зеркале ее отражался перевернутый поселок. Словно цветная гравюра из старинной книжки.
Необузданная радость переполнила Роми. Прошлое позади, будущее — прекрасно. Рядом никого не было, поэтому она, вскинув к небу руки, испустила восторженный вопль:
— Я приехала, мама! — кричала она. — Я уже совсем рядом! Прикажи своим слугам заколоть упитанного тельца к моему приходу и можешь быть уверена — я съем его, чуть ли не с костями.
Ей казалось, что она уже видит свою мать — красивую и смеющуюся, как на той фотографии, которая висела над отцовской кроватью.
Для сравнения Роми бросила взгляд в зеркало заднего вида, вздрогнула при виде веселых светло‑карих, почти янтарных глаз и тут же рассмеялась собственному удивлению. Она еще не успела привыкнуть к своей новой внешности. Еще не так давно Роми была растрепанной серенькой мышкой в очках с толстыми стеклами, подобными дну бутылок из‑под пива, а теперь… Теперь мать, которую они с отцом не видели много лет, сможет без излишнего смущения взглянуть на свою дочь.
— Да благословит небо того, кто изобрел контактные линзы! — произнесла она, воздев руки к небу.
Благословенная тишина нависала над миром, только поплескивали волны в тростниковой отмели, пронзительно щебетали стрижи над головой да жужжали пчелы. А еще утробно — на пределе слышимости — пульсировал мотор приближающейся машины.
Машина остановилась позади Роми. Это был «ситроен» с откидным верхом и передним приводом, такой гладкий и блестящий, что, казалось, он только что прибыл сюда с завода‑изготовителя. Номера у автомобиля были французские, а за рулем сидел красивый молодой мужчина в черных щегольских очках.
Роми проследила, как непринужденно он выбрался из автомобиля: элегантный, со всеми атрибутами, полагающимися обладателю солидного состояния, — золотыми наручными часами и золотыми же запонками, а также с роскошным золотистым загаром на пышущей здоровьем коже.
Экзотическое видение сунуло солнцезащитные очки в нагрудный карман кожаного пиджака, бросило беглый взгляд на мотоцикл Роми и стало пристально изучать ее самое. Она тоже с любопытством посмотрела на него.
— Добрый вечер, мисс, — лениво обратился красавец к ней по‑английски.
— Привет! — сказала Роми, готовая в эту минуту, весь мир заключить в объятия любви. — Бонсуар! — поправилась она тут же, отважно пуская в ход одно из тех нескольких французских слов, которые успела выучить накануне поездки в Ла‑Рош.
Последовала пауза. Привалившись к седлу мотоцикла, Роми попыталась вычислить акцент незнакомца, а тот произвел обязательный при ее встречах практически с любым мужчиной, а потому осточертевший Роми до смерти, обзор ее фигуры от стильной короткой стрижки до кожаных брюк и модных грубоватых ботинок на толстой подошве.
Ты такой же, как все другие, с легким раздражением подумала Роми, столь же вызывающе глядя на хозяина машины. Незнакомец был чертовски красив — давно она не получала такого удовольствия при взгляде на мужчину.
В конечном счете, глаза их встретились — самодовольно улыбающиеся от осознания собственной фривольности. У Роми был особый повод для торжества: во‑первых, она примерила к себе новую внешность, во‑вторых, переживания, последних месяцев превратили ее в натуральную худышку. Это вам не шутка сбросить добрых десять килограммов веса, еще неизвестно, задержал бы на ней взгляд этот красавчик, будь она такой упитанной, как раньше!
— Не жарко ли вам в столь плотной упаковке? — заговорил, наконец мужчина, и голос его звучал протяжно, лениво и завораживающе сексуально.
— Жарко, если остановишь мотоцикл, — пояснила Роми и вдруг подумала, что это и в самом деле было бы сейчас верхом блаженства — скинуть к чертовой матери утепленную кожаную куртку.
И предстать перед ним в кургузой блузке, не достающей до пупка? — подумала она, невольно хихикнув при мысли о том, какие круглые глаза сделает этот любитель женщин (в том, что он большой их любитель, она почти не сомневалась).