Она никогда его не понимала. Вернее, не могла понять: ведь он никогда не рассказывал ей про свою мать. Первую в его жизни женщину, которая его предала, бросив шестилетним ребенком ради карьеры. Что это? Нет, это уму непостижимо!
За все годы она ни разу не позвонила, ни разу не написала, ни разу не поинтересовалась его судьбой. Лет пятнадцать назад он выяснил, что она живет в Калифорнии. Звезды экрана из нее не вышло. Зато она вышла замуж за преуспевающего винодела. Детей у нее нет. Это его не слишком удивило. Как-то раз отец в порыве откровенности поведал ему, что мать перед отъездом сказала, мол, извини, наш брак был ошибкой, я плохая мать и все такое… А как же сын? Выходит, он тоже ошибка?!
Артур не пытался дать знать о себе. Раз тогда он оказался ей не нужен, теперь она ему не нужна. Логично, не так ли? Это только в мыльных сериалах и дамских романах подкидыши спят и видят, как бы узнать, кто же их мамочка. А он уже большой мальчик, и никакая мамочка ему не нужна. И вообще, что это за женщина, если у нее на первом месте карьера?
Еще в юности Артур поклялся не связывать свою жизнь с женщиной, стремящейся во что бы то ни стало сделать карьеру. Но потом встретил Шейлу, отчаянно влюбился, и у них все так быстро закрутилось, что, когда он опомнился, было уже поздно. А опомнился он тогда, когда понял, какое место в жизни Шейлы занимает журналистика.
Через пару дней Артур позвонил Сторнуэю. Он не стал тратить время на обычные для подобной ситуации вежливые выражения благодарности, а сразу взял быка за рога.
— Я обдумал ваше предложение, — коротко бросил он в трубку.
— И что же вы решили?
— Я его принимаю.
— Думаю, давать информацию о наших планах пока преждевременно, — говорил ему Сторнуэй на следующее утро в своем кабинете. — Надеюсь, это понятно?
Артур кивнул, благоразумно воздержавшись от саркастических замечаний, дабы не раздражать по пустякам своего соавтора.
— Разумеется, — бесстрастным тоном отозвался он. — Из соображений профессиональной этики.
— Как только об этом станет известно Швейцеру, он из кожи вон вылезет, но добьется, чтобы меня отстранили от ведения дела, — с хмурым видом поведал Сторнуэй. — Этот тип раззвонит на все Восточное побережье, а то и на все Штаты, что, мол, игра ведется нечестно, ну и все в таком духе…
Швейцер был знаменитый адвокат, стяжавший славу своим уникальным чутьем и неуемной тягой к правдоискательству.
— Да уж! — Артур задумчиво покачал головой. — Такая реклама нам ни к чему…
— Скажите, а вы сможете взять отпуск?
— Отпуск? — удивился Артур. — Зачем?
— Как это зачем? — в свою очередь удивился прокурор Сторнуэй. — Вы же приняли мое предложение. Вот и занимайтесь книгой.
— Да вы что, шутите?! — Артур нервно хохотнул. — Какой еще отпуск?
— Всего на полгода. Максимум месяцев на восемь, — с невозмутимым видом продолжал Сторнуэй. — Временной фактор для нас очень важен. Особенно если учесть, что Шейла Браунинг уже работает над книгой.
— А мне показалось, что ее деятельность вас не слишком тревожит! — усмехнулся Артур. — Разве нет?
— Не надо передергивать. Я сказал, что ее книга будет не более чем компиляцией, — скрипучим голосом уточнил Сторнуэй. — Однако я не хочу, чтобы она вышла раньше моей. То есть нашей, — быстро поправился он. — Мистер Эшби, не мне вам объяснять: кто первый опубликует, тот больше и заработает.
— Не могу не согласиться! — откликнулся Артур. — Ну и когда же должен увидеть свет наш с вами совместный опус?
— Полагаю, работа над рукописью должна быть окончена к концу мая, — не терпящим возражений тоном сообщил Сторнуэй. — Самое позднее — к началу июня.
— Жесткие сроки! — Артур покачал головой. — Будет нелегко.
— Но вполне возможно.
— Возможно, если работать не разгибаясь часов по десять в сутки. — Артур принялся раскачиваться на спинке стула. — Прямо-таки потогонная система…
— Если вы возьмете отпуск за свой счет, то…
— Исключено! — оборвал прокурора Артур. — Можете считать это моей слабостью, мистер Сторнуэй, но у меня есть привычки, от которых я не собираюсь отказываться.
— Что вы имеете в виду? — нахмурился прокурор. — Какие еще привычки?
— Во-первых, я не могу обходиться без еды. — Артур принялся загибать пальцы. — Во-вторых, мне нужна крыша над головой. А в-третьих, я терпеть не могу, когда ко мне в дверь ломятся кредиторы.
— Мистер Эшби, я ценю ваше чувство юмора, хотя и нахожу его довольно своеобразным, а в данный момент несколько неуместным. — Сторнуэй нервно забарабанил по столешнице массивного стола мореного дуба крючковатыми пальцами. — Вы не учитываете, что мы с вами получим аванс.
— Приятно слышать. А какой процент, если не секрет?
— Сорок процентов.
— И какова будет моя доля?
— Мы это еще обсудим, а пока…
— Нет, мистер Сторнуэй, мы это обсудим сразу, — с нажимом в голосе сказал Артур. — До того как я напишу хоть слово. Я настаиваю на составлении документа, имеющего юридическую силу, где будут детально оговорены все условия нашего с вами сотрудничества. — Он очаровательно улыбнулся. — По-моему, это разумно. И поможет избежать в дальнейшем обоюдного недопонимания.
Сторнуэй усмехнулся.
— В чем дело, Артур? Вы что, мне не доверяете?
— Ну что вы! Однако бизнес есть бизнес. Уверяю вас, я вел бы себя точно так же, даже окажись на вашем месте всем известный правдолюб и поборник добра адвокат Швейцер. — И он снова улыбнулся.
— Шейла, слышала последние сплетни? — спросила Аманда, не успев сесть за столик в кафе «У Анджело», где они договорились поужинать.