- А хочешь свободы?- спросила Виолетта.
- Что ты имеешь в виду? - озадачился Дима.
- Чудак-человек! Свобода она и есть свобода! - улыбнулась та. - Один жить хочешь? В своей квартире?
Дима пожал плечами:
- Кто не хочет? Но мои не отпустят. И где её взять?
- Где и все! Ясное дело, что не отпустят. Родителям дай волю - задушат в своих объятиях, лишь бы рядом был. Кстати, мои такие же. Но я им не поддалась.
- Ты? Куда уж дальше отпускать? - усмехнулся Дима. - Я имею в виду - дальше Москвы! - тут же поправился он, заметив её приподнимающуюся руку.
- Москва - само собой. Но я уже давно живу отдельно от родителей! Квартиру себе снимаю, - гордо выдвинула она подбородок. - Маме почему-то казалось, что я обязана зарыть себя вместе с ней на вещевом рынке в её павильончике, - усмехнулась она. - А у меня - дипломы, корочки, победы на конкурсах! Амбиции, в конце концов. И внешность! - кокетливо поправила она тёмные пышные волосы. - Правда, амбициями сыт не будешь, - вздохнула она. - Хорошо хоть, что я на диете - экономия, - усмехнулась Виолетта. - Тебе-то, Димон, проще. Шмотками, вон, не заморачиваешься, - покосилась она на его простенькую футболку. - А на стройке, наверняка, неплохо платят! Вот и оформил бы ипотеку да купил себе квартиру!
- А ты что не оформила?
- Я бы - с удовольствием, Димон
- Я бы с радостью! Но где денег взять на первый взнос? Почти все мои заработки уходят на оплату квартиры и на модные шмотки. Надо же тонус поддерживать. Да я по-другому и не могу. А так... Я сейчас за квартиру больше плачу, чем могли быть ипотечные выплаты. Главное - взнос!
- Что ж, идея отличная! - согласился Дима. - Но и мне этот взнос негде взять. Кстати, моя фирма сейчас шикарный дом строит, - вздохнул он. - И мне очень нравится пентхаус на его крыше! Я б из него конфетку сделал! Но цена... Хотя директор, заметив мой интерес к этому пентхаусу, скидку предлагал. Дело это у нас новое - мало желающих.
- Вот и бери! А с взносом родители помогут. Разве они откажут единственному сынуле? Давай! Поговори с ними!
Он неуверенно пожал плечами.
- Что - давай? Они уверенны, что меня из их шкатулки ценностей только вперёд ногами унесут. Боюсь даже заводить такой разговор.
- А хочешь, я помогу тебе их уговорить и на ипотеку раскрутить? - вдруг предложила Виолетта.
- Ты? Как?
- Стану твоей невестой! И мы уговорим их сделать нам подарок!
У Димы, наверное, вытянулось лицо, потому что Виолетта тут же рассмеялась.
- Да не бойся ты, Димон! Мы с тобой даже фиктивный брак не будем заключать! Просто разыграем перед ними спектакль. Взгляни! Разве я не похожа на шикарную невесту? - гордо подняв голову, прищурилась она.
Дима окинул её взглядом и согласился: девяносто из ста мужчин мечтали бы отвести эту красотку в ЗАГС. Остальные девять попытались бы, обойдясь без этого, просто закрутит с ней шашни. Сотым был бы он, нейтральный Димон.
- Безусловно - ты шикарна! - кивнул он. - Но я своих никогда не разыгрывал и, тем более - не обманывал.
- А это вовсе и не обман! - возразила Виолетта. - Просто мы поженихаемся чуть-чуть, а потом быстренько поссоримся. Бывает же такое? Мы, модели, такие ветреные и неверные! - усмехнулась она.
- Не пойму я, Виолетт - тебе-то это зачем? - озадачился Дима.
Хотя от перспективы обрести право на собственную квартиру и независимую жизнь у него даже голова закружилась. Или, может, это третий коктейль в голову ударил? Честно говоря, бродя на днях по крыше дома там, где будет пентхауз, он даже представил, каким бы он его сделал - нечто лёгкое и изящное, из воздуха и света! А Виолетта, искусительница, сейчас предлагала осуществить эту мечту...
- Эй, ты меня слышишь? Димо-о-он! - окликнула его Виолетта, тут же треснув его по руке. - Я говорю - всегда мечтала быть твоей невестой! Потому что была в тебя влюблена.
- Ты? В меня? Не понял! - опешил Дима.
- Чего тут не понять? Ты мне нравился ещё в школе, Димон! И если б ты не повёл себя, как совершенный придурок, не замечая моих ошеломительных нарядов и прочих достоинств, то я бы... Выдала тебе однажды классическое объяснение Татьяны Лариной к Евгению Онегину. Помнишь? Теперь я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать? Как сейчас, например.
Дима ошарашено смотрел на неё, не зная, что сказать. Виолетта, конечно, очень мила. И рука у неё крепкая. Но она не в его вкусе ...
- Да ладно, проехали, - усмехнулась Виолетта. - Успокойся, Димон. Всё уже перегорело. Просто я хочу помочь тебе - как бывшему одноклашке. И отличному пацанчику. Ты не против?
Что ему оставалось делать? Конечно, пацанчик был не против. Кто же откажется от свободы, тем более, если помощь предлагают свои в доску? Да ещё три коктейля придали ему нагло... то есть - храбрости.
И Дима согласился.
Дальше было явление перед родителями потенциальных молодожёнов. И их шок. Если честно - Диме было неловко и стыдно.
Но они сдались под натиском Виолетты. А кто б устоял?
Глава 8
Альберт называл себя Бертиком.
Ну, не любил он это имя, полученное им в честь великого Эйнштейна. Какой он Эйнштейн? Бертик ему в самый раз.
Особенно с тех пор, как он стал волшебником. Не тем волшебником, которые - ахалай-махалай и ножка жабы - наводят на людей порчу. Он был из локальных, так сказать, чародеев, изменяющих лишь свою реальность. И разгоняющих тучи конкретно над своей головой. Правда, при этом и окружающим перепадало немного больше солнца, потому что сами так хотели... Но, об этом позже. Бертик считал, что и порчу на себя может напустить только сам человек, а не посторонний злодей. Или скажем так: сколько б тот в его сторону ни отправлял мрачных пассов, они его не достигнут, пока он сам не поверит в их действенность. Бертику ни к чему были столь странные игры. Как говорится - свои лады бы наладить. Он и налаживал. Правда, из-за этого он частенько выглядел с точки зрения других людей полным идиотом. А как без этого? Ведь люди привыкли к своему дурдому - то есть к той реальности, в которой все ходят на ногах, а чужая, где люди вверх ногами, им кажется нелепой. Хотя вот, посетив, Америку, все смиряются с этим и вполне успешно ходят на головах. По отношению к своей родине. Но это лишь под давлением обстоятельств, так сказать. Но как только они вернутся обратно, то тут же всё опять встаёт на свои места. И ноги, и головы.