Вот смотрите: когда выйдешь на поле, ударишь мяч сильно вверх, он вдруг исчезает – нету его! – а потом тебе его кто-то будто сверху бросает!.. Над всем есть Бог! Ты играешь в футбол – ты играешь с Богом! Поэтому Бог мстит очень талантливым – талантливые люди играют на уровне Бога, а Бог не прощает равных себе. Вот такая моя теория возникновения футбола. Божественная…
Когда ты забиваешь свой гол, ты не захватываешь пространство, ты просто прорываешься в другое пространство. Ты действуешь на уровне Бога, потому что этот твой удар в «девятку» метров с тридцати поднимает стотысячный стадион! Одно движение твоей ноги поднимает эту массу! Если ты сейчас скажешь «пойдем туда», они пойдут. Это не военная игра, это игра с Богом! Бог мстит за то, что ты становишься человекобогом. Почему так рано ушли от нас Стрельцов, Воронин – основные махины футбола? Очень талантливых, как Гарринча, – сколько их было? Они погибли для футбола. Конечно, наверное, Бог кого-то милует. Вы понимаете, у меня вот такой взгляд, я сам это придумал. Я сам эту философию открыл для себя.
Философия нашего российского футбола? В данный момент югославский футбол нам дороже и ближе, чем бразильский. Неслучайно у нас много югославских футболистов: они нам близки по скоростно-силовой, морально-волевой игре. Поэтому зачастую мы видим в российском футболе не игры, а просто битвы. Вот ЦСКА станет чемпионом – но каким чемпионом он станет? Это просто тракторно-силовой боец. В то же время в нашем футболе есть и другие начала – в такой футбол играет «Локомотив». Без борьбы, без работы на поле, без движения ничего не сделаешь. Есть и другие начала. Есть игра в пас, есть артистизм двух, трех, четырех игроков. Так играет «Сокол» (Саратов). «Спартак» к такой игре тоже стремился в лучшие годы (я думаю, что он все равно выправится: клуб сильный генетически). И вот такие два начала всегда в нашем футболе бродят. Кстати, бразильцы, приехав к нам, быстро принимают наш залихватский футбол: начинают «вставлять» друг другу, «резать», биться. Нет, чтобы нам прививать свой стиль – технический футбол – нет, им нравится наш «бандитизм» на поле.
Я вам скажу, что футбол перестал быть народной игрой, как это было в тридцатые – сороковые – пятидесятые годы, когда все шло со двора – и на лучшие стадионы. К сожалению, футболисты сейчас отдалились от народа, они как бы ушли в раздевалки, оттуда вскакивают быстренько в автобус и скрываются на дачах. У них «звездная» жизнь. Мы были простыми футболистами, мы выходили после игры с сумками, с болельщиками могли поддать и поговорить «за жизнь», как говорят в Одессе: мы знали, что сегодня можно, а через три-четыре дня нельзя. Мы были ближе к народу. И народ нам, и мы народу были понятны. Сейчас это разъединилось. Футболист стал попсой, звездным человеком, до которого не достучишься, не докричишься, пока он не уйдет из футбола и где-нибудь пьяный с тобой не столкнется, – вот тогда с ним можно поговорить по душам.
В Бразилии футбол остался таким, каким был на протяжении всей истории существования этой игры в этой стране. В Италии – то же самое, но там есть тот же фактор, что и у нас: футболисты отдалились, ушли с улиц. Раньше футболиста можно было встретить в городе: он стоит, воду пьет или мороженое ест, смотрит, там, на девочек или еще куда-то, можно было подойти к нему поболтать – сейчас такого нет. Сейчас они ушли в другой мир, поднялись! Но потом они опустятся к нам. Я сам тоже зазнавался одно время, мне интересно было показать себя: идешь по улице, все смотрят, пальцем показывают. Сейчас этого интереса нет.
Германия, кстати, в этом смысле, как ни странно, демократичнее всех других, потому что немцы вообще очень корректные в жизни.