Липы на аллее, ведущей к парку, пустили листочки. Манил стадион, где Мишка раньше играл в футбол и подавал большие надежды. По крайней мере, у покойного тренера был любимцем. "У тебя все данные, - помнится, настраивал тренер. - Габариты и физика, как у Пеле. Напор и одержимость, как у Марадоны. Биография, как у Эдика Стрельцова".
Сейчас Мишка мысленно поблагодарил покойника: "Спасибо, Гоша, за добрые пожелания. Пусть тебя в райских кущах вовремя похмеляют".
Ностальгия подхватила его, будто щенка за шиворот, и потащила на стадион. Центральный вход настежь открыт, сторожей давно сократили. Какой-то белобрысый мальчуган, очень похожий на того, который хотел "уплыть" в океан, пас на зазеленевшем футбольном поле козу. Мишка хотел подойти к нему, но тут его внимание привлекла кучка парней, сидящих на трибуне кружком. "Э, кажись, пацаны открыли летний сезон". Его тоже приметили и позвали, определив, что свой. Он подошел к ним. Резались "в очко". Посередке серенькая кепка - банк. Кто-то назвал по имени: "Мишка, проверь масть".
Масть радовала. Он сорвал банк и сам стал банковать. Однако тут азарт и прошел. Недобро пацаны глядят, не рады его успехам, пора и раскланяться. Вспомнил также, что дома мама ждет. Еще ее надо порадовать: жив-здоров он, цел и невредим.
- Объявляю стук!
Прошелся по кругу, шесть раз удачно. Примолкли все, насупились, теперь уже смотрят совсем враждебно. Седьмым, последним, был приблатненный парень - "урка с мыльного завода". Загасил сигарету, посмотрел вприщурку, сплюнул через зубы:
- Банк!
Эх, лучше б проиграть. Но, видно, встал с правой ноги: везло, как утопленнику. Урка с мыльного, после дамы и восьмерки, потребовал третью карту. Выпал пиковый туз. "Мыльный" пошел красными пятнами от гнева, выпучил глаза и выплюнул быстро надуманное обвинение:
- Подрезал!
Запахло жареным. Драться Мишка умел и не боялся. Один на один - с любым. С детских лет научился бесстрашию в противостоянии. Но семеро... Или остальные, кроме урки, будут соблюдать нейтралитет?.. Был вариант сказать им: "Пацаны, я пошутил. Заберите ваши кровно нажитые вместе с моими, задарма полученными". Ну, нет! Не на того нарвались...
Лишь вечером явился домой. Живым, но не таким уж целым и невредимым. До крыльца его сопровождал малец, который пас козу. Правда, Мишка так и не узнал, его ли он отговорил от плавания в океан. Он с трудом шел, опираясь на паренька, а коза следовала за ними и недоуменно блеяла.
- Вот и я, мама, - с трудом выговорил, глянул кровавыми глазами и почти не различил ошеломленную мать. - Встречай. Вылечили меня и выписали.
- Да что ж это такое, господи? - запричитала она.
Хотела вызвать скорую.
- Не надо. Отлежусь, - прошепелявил он разбитыми губами.
Она стала обтирать его лицо мокрым полотенцем и, прикасаясь к ранам, страдальчески морщилась, как будто сама ощущала острую боль.
Ласковый месяц май. Солнце заглядывает в окошко. На одинокой рябине, увековеченной Мишкой на акварели, прыгают с ветки на ветку вездесущие воробьи. В хате все прибрано стараниями матери. На кухонном столе - тарелка с крашеными яйцами. Золотистые, синие, зеленые, всякие. Три освященные в церкви кулича.
Мать появилась; рада, что сын поднялся на ноги.
- Христос воскрес!
- И я вместе с ним, - охотно откликнулся он.
В этот день воскрес человек и стал богом. Почему б не порадоваться такому благополучному исходу?.. Мать угостила кагором, своим любимым вином. Потом гости заходили - соседи и соседки, родственники.
А девятого мая - опять праздник. К обеду явился Сашок, пропавший надолго. Мишка поднялся, присел на кровать. Выглядел он уже вполне неплохо, только отцветали синяки под глазами.
- Что за информация на твоем табле появилась? - поинтересовался гость.
- Да так, - Мигуэль осторожно коснулся затылка, на котором тоже была рана. - Последствия битвы на футбольном поле.
Стали соображать. Сашок пожаловался, что он "по нулям". Тут у Мишки, сама собой, прошмыгнула мысль, что дружок только тогда вспоминает о нем, когда остается без копейки.
- Между прочим, про тебя опять Изабелка спрашивала, - сообщил гость.
- Какая Изабелка? Все та же?
- Ну да, твоя. Чистотелова или как там ее. Говорит, ты так и не выполнил обещания. На дискотеку, что ли, обещал ее сводить. Она на тебя крепко запала.
- Ой, да она так сильно кричит, - припомнил Мишка. - А я предпочитаю женщин тихих, безмолвных, похожих на мадонну Литту. Знаешь такую?
- Нет. Но ты уши себе ватой заткни! - Сашок воодушевился, родив такую идею, но тут же скис. - Только вот Света нас на порог не пустит без цветов и шампанского. Тем более, в праздник.
- "Миллион алых роз"?.. Но, увы, мне нечего пока продавать. Я так и не написал ни одной конъюнктурной картины. А на того бровастого, что у нас на кухне, никто не позарится.
На кухне мать гремела кастрюлями. По радио пели песни. Благодушный баритон Льва Лещенко уверял, что этот день порохом пропах. Мишка нахмурил брови, сцепил руки, а на его лице появилось то выражение, с которым человек решает: или сейчас или никогда. Сашок приметил и спросил:
- Что-то надумал?
- Запускаем старый обкатанный вариант: "Моя мама спонсор", - ухмыльнулся Мишка и крикнул в коридор: - Эй, мам, где ты? Зайди, пожалуйста, к нам!
Мать появилась в дверях - в праздничной кофточке. Но в руках крышка от кастрюли, которую второпях захватила с собой.
- А ведь ты права, мама, - весомо сказал он. - Я поразмыслил. Мне и в самом деле пора жениться. Прямо сейчас решил идти свататься. День сегодня замечательный, вполне подходящий для такого случая. Да и лучший друг подоспел, компанию составит.
- Знаю я вас, баламутов. Опять спектаклю хотите устроить.
- Нет, в этот раз всерьез.
- Ну, а если всерьез, Петра зови, - подумав, решила Марья Сергеевна. - Он тебе раньше вместо отца и наставника был, а теперь за свата пусть побудет. Без него - ни копейки не дам.
Простая у него мать, но тоже с хитрецой. Ультиматум поставила. Уж с Петром-то, она полагала, обман не пройдет.
- Ладно, - легко согласился Мишка. - Братана я уважаю. Ты правильно сказала: он, как троица в едином лице. Только не святой.
На глазах у матери выступили слезы. Наконец и младший, рожденный ей в зрелых летах, за ум взялся. Как раз внуки, дети Петра, заскочили, чтобы попросить у бабушки денег на кино. Они и побежали за отцом.
Сашок выслушал их переговоры в каком-то ступоре и, оставшись наедине с другом, немедленно приступил к дознанию.
- Так мы к Светке и братана твоего потащим? - недоуменно спросил он. - А с кем он там топтаться будет?
- Ну, я надеюсь, ты ему Светку и уступишь, - ответил Мишка. - Братану-то.
- Ага, разогнался, - рассердился парень. - Я Светку никому не уступлю.
- Тогда придется менять экспозицию. Пойдем в другое место.
- В какое это другое? - с напрягом спросил Сашок.
- Сейчас у моей мамки выясним. Уж кому как не ей знать, кто для ее сына в невесты подходит... Мам!
Мать опять прибежала.
- А как ты думаешь, к кому нам идти свататься?
- К Аринке Сизовой, к кому же еще, - не задумываясь, ответила Марья Сергеевна.
Сашок насупился.
- Не дуйся, - оставшись с ним наедине, подбодрил Мишка. - Выбор моей мамки совпал с моим собственным. Тут видишь, какое дело. Изабелку я ведь сам вылепил. Подозреваю, что она до меня реально не существовала. Так, бродила какая-то тень по земле, без имени и фамилии. И я, конечно, несу ответственность за свое творение, слов нет. Но меня ведь тоже вылепили.
Он подошел к зеркалу и пощипал пальцами лицо, точно был лепниной и проверял, застыла ли глина.
То, что увидел в зеркале, сильно не понравилось.