Цыгану достался солидный том "Кавалера золотой звезды" писателя Бабаевского, Стаканову - "Тимур и его команда" Аркадия Гайдара, Охлябину предложили "Повесть о настоящем человеке" Бориса Полевого, корейцу Ли - "Тетрадь, найденную в Сунчоне". В общем, каждому что-то досталось. А Стефанычу, из уважения, Лида предложила свежие книги:
- Вы, Геннадий Степанович, что возьмете? Может, последнее издание Кафки? Или что-нибудь из Джойса?
- Нет, - помотал головой Стефаныч. - Дайте-ка мне лучше "Вечера на хуторе близ Диканьки". А то я уже и забыл, как звали ведьму, которая молодого парубка до смерти довела.
Мишка заходил в библиотеку еще несколько раз, но потом охладел - и к чтению, и к Лидочке. Она оказалась замужней, причем, за тем парнем, которого он хорошо знал. Этот парнишка в прошлом сидел с ним за одной партой и давал списывать домашние задания со своих тетрадок. Однажды на контрольной по математике он вначале решил Мишкин вариант, а потом уже свой, рискуя не успеть выполнить задание и схлопотать двойку. И Мишка за такую самоотверженность остался благодарен ему "по гроб жизни". Взятые книжки он вернул.
А вот из банды Стефаныча или, как назвал их Сашок, членов "Бельведерского клуба" книги в библиотеку никто не возвратил. В городе еще долго говорили про февральский пожар, когда дотла сгорело старое шахтерское общежитие вместе с его обитателями. Сам факт пожара не очень удивлял горожан. Ничего необычного. Мол, замкнула электропроводка. Правда, осведомленные утверждали, что не могла она замкнуть, так как электричество в том бараке давно отключили, теплотрассу заглушили и даже окна заколотили. Всех устроила версия, ставшая официальной, что бомжи внутри помещения костры жгли - для обогрева. Вот и полыхнуло. Похороны останков прошли незаметно, скрытно, в местной прессе ничего не сообщалось.
В конце февраля, в воскресенье, Мишка попросил мать напечь блинов. Марья Сергеевна принялась стряпать. Из кухни вкусно запахло. Напекла горку и позвала сына отведать. Однако он сложил блины в пакет и стал одеваться.
- Схожу на место погребения, - пояснил ей. - Сегодня девять дней, как погиб Стефаныч с товарищами.
Мать не возражала против христианского обычая, но во избежание неприятностей попросила помянуть дома. Мишка настоял на своем и потащился через весь город. По пути прихватил с собой Сашку и еще двух парней, знавших членов "Бельведерского клуба".
Только что выпал снег, пепелище прикрыло, но запах гари стоял по-прежнему. Помянули и выпили, закусив блинами. К парням подошел мужик из частного дома напротив. И ему налили.
- Знал всех, как облупленных, - сообщил он. - Даже, когда с бабой ссорился, ночевал у них. Но в тот раз, слава богу, дома пребывал. А когда ночью выбежал от зарева в окне, поздно было. Уже крыша рухнула. Однако знаете, что я заприметил?..
- Говори, - поторопил Мишка.
- Наружная-то дверь была трубой подперта.
- Ты кому-нибудь рассказывал об этом?
- А как же, докладывал. Сказали, молчи и не распространяй ложных слухов. Тебе на похмелье примерещилось.
Ему налили еще, он выпил и, загадочно усмехнувшись, поковылял в свой двор. А вскоре вернулся и притащил на плече дюймовую трубу метра на полтора - чуть согнутую и закопченную.
- Вот этот трубой наружная дверь была подперта.
Позже Мишка и Сашок обсуждали то, что узнали от мужика. Кто мог подпереть дверь? Враги Стефаныча и компании?.. Да какие у них враги? В бизнесе не участвовали, конкурентов не имели. Но, тем не менее, труба ведь реально существует. Может, некие спецслужбы проводили акцию по зачистке города от нежелательных элементов?..
* * *
Зима на удивление старожилов выпала снежной, а весна - стремительной. В начале апреля все поплыло. Их мелкая речка, которая-то и названия не имела, превратилась в бурный поток и снесла старый, еще деревянный мост, через который Мишка возвращался домой с работы. Теперь приходилось шлепать к дальнему каменному мосту, стоявшему на междугородней трассе.
Однажды припозднившись, часу уже в седьмом, он переходил мост и, посмотрев вниз, увидел посреди раздавшейся реки льдину, а на ней паренька. За мостом город кончался, начинались пустынные поля пригородного хозяйства.
- Эй! - крикнул Мишка, облокотившись на ограждение моста. - Ты куда плывешь?
- В океан, - ответил мальчишка.
Ну, совсем сопля, и ничуть не понимает, что спасать-то его за городом некому. Мишка слетел с моста и пошел по берегу вслед за бурным потоком, все ускоряя шаг, чтобы не отставать.
- А там что забыл? - прокричал, но ответа не дождался.
"Эх, мама!" - зачем-то вспомнил мать, забежал вперед, намного опередив мальчишку на льдине, и вошел в воду. Ледяная вода пыталась парализовать члены. Вот она уже по пояс. Он оступился, наткнувшись на скользкий подводный булыжник, и с головой ушел в воду. Вынырнул - льдина перед носом. Схватил мальчонку, посадил на шею и, осторожно ступая, выбрался на берег. Мальчишка даже не замочился. Однако благодарности не выдал. "Хотел от нее уплыть, а ты помешал", - пробурчал он. Мишка спросил, от кого тот хотел уплыть. И в ответ услышал сердитое: "От Катьки".
- Ну, слушай, если от каждой Катьки уплывать...
- Она не каждая.
- Ну-ну, понимаю тебя. Сам такой. Только твоя льдина до океана не дотянула бы. В пути растаяла.
Он схватил мальчишку за руку и потащил за собой.
- Где живешь? - спросил на ходу.
- Не скажу. Ты мамке наябедничаешь, - пацан насупился. - Она меня бить будет.
- Шут с тобой. Иди сам.
Мальчуган смылся, свернув в одну из улочек, и Мишка, в мокрой одежде, лязгая зубами и дрожа всем телом, поспешил домой.
Удивленной матери рассказал, что решил открыть купальный сезон. Ну, и как обычно получил нагоняй. Однако, ворча и ругаясь, она скоренько нашла ему теплую и сухую одежду, приготовила чай с малиной и велела пить побольше.
А он попросил - естественно, для профилактики - водки с перцем. Не нашлось; о чем потом сожалел, считая главной причиной, почему свалила хвороба. Неделю провалялся, лечился домашними средствами - пил чай с тем же варением, да мать ставила горчичники. Однако простуда не проходила. Появился подозрительный кашель с приступами до рвоты, а однажды, к ночи, температура подскочила до сорока. Он стал заговариваться, и перепуганная мать вызвала скорую. Двустороннее воспаление легких.
Лечили в той больнице, в которой Мишка стажировался на медбрата. А выписали в последний день апреля. Стояла теплынь, как летом. Не заходя домой, отправился на работу. Но в КБО сообщили, что его уволили за прогулы.
- Я болел, - пытался оправдаться он перед Тамарой.
Но она теперь держалась с ним строго, и кофточка на ней была непрозрачной. "Наверно не в поиске, - догадался он. - Нашла уже себе молодца".
- Где ты пропадал, что делал, нам неизвестно. Больничного листка не предоставил.
- Вот вам больничный лист, - он протянул ей справку, выданную в больнице.
Тамара Викторовна просмотрела и вернула.
- Этот документ открыт после дня вашего увольнения, - холодно, переходя на "вы", заключила она.
- Эх, дал маху, - с огорчением признал он свою ошибку. - Мне, прежде чем к вам зайти, надо было в домашней лаборатории дату подкорректировать. Но расчет-то я могу получить?
Получил. И пошел восвояси. Нельзя сказать, что очень расстроился. Больше разочаровался суммой расчетных. Слишком мало, бизнесом не займешься. Какое там! Даже не хватит, чтобы с шиком явиться к девушке в зеленой футболке, одарить ее цветами и угостить французским шампанским.
На улице стояла теплынь, легкий ветерок щекотал лицо. Жизнь продолжается. От воспаления легких излечился; удушающий кашель больше не беспокоит. И в кармане - не так чтобы очень, но и не пусто. Зашел в открывшуюся забегаловку летнего типа, взял стакан вина и поздравил себя: "С возвращеньицем в жизнь, Мигуэль!" После бледно-серых стен больницы мир казался насыщенно-цветным. Потянуло на улицу, на солнечный простор и свободу, не ограниченную никакими "концепьсиями".