— Так, я спрашиваю еще раз, всем всё ясно насчет Малфоя? — Гарри со скучающим видом уставился на Нотта, демонстративно прикрывая ладонью небрежный зевок.
— Да… отпусти, — прохрипел тот, с трудом шевеля языком.
Гарри снова кивнул, и секунды через две давление прекратилось. Нотт упал с лавки и обморочно подкатил глаза, а остальные в ужасе смотрели на него, разевая рты, как выброшенные на берег рыбы. Гарри развернулся к ошеломленному Малфою и спросил своим обычным тоном:
— Ты не уделишь мне пять минут, Драко?
Тот молча кивнул, поднялся с места и, равнодушно перешагнув через Нотта, пошел за Поттером к выходу. Когда они оказались в коридоре, Драко не выдержал:
— Поттер, откуда у тебя это?
— Досталось в наследство, — Гарри отвернулся к окну, отвечая неохотно, словно через силу. — От одного красноглазого чудака на букву “м”.
— А что ж ты меня вчера уламывал, когда мог вот так же?
— Дурак ты, Малфой, — Поттер невесело усмехнулся, вздохнул и внезапно добавил: — А правда, пойдешь со мной в субботу в Хогсмид?
Тот в ответ лишь пренебрежительно фыркнул:
— Чтобы меня все считали твоей подстилкой? Нет уж, спасибо. Обойдусь.
Поттер немного помолчал, вглядываясь в сизый туман за окном:
— А тебе не все равно, что будут о тебе думать эти ублюдки, Драко? Ты же всегда на всех плевал. И неужели ты полагаешь, что они о тебе скажут хоть одно хорошее слово, что бы ты ни делал? — он перевел на него вопросительный взгляд: — Пойдем, а?
— Зачем тебе это? — Драко упорно смотрел в стену.
Гарри улыбнулся. Улыбка у него всегда была на редкость обаятельная.
— Я тебе правду вчера сказал. Подружиться хочу.
— Поттер… твоя идиотская жалость… — Малфой решительно вздернул подбородок вверх.
— Да никакая это не жалость, достал уже, — Гарри взволнованно засунул руки в карманы брюк. — Ты всегда меня интересовал, Малфой. Просто раньше ты был таким засранцем, что дружить с тобой было невозможно.
— Что-то изменилось? — Драко очень постарался напустить в голос побольше презрения, но Гарри этого словно не заметил и ответил честно и искренне:
— Я изменился. Ты изменился. И теперь мне кажется, что мы действительно можем с тобой подружиться. Если ты, конечно, этого захочешь. Просто дай нам шанс, ладно? Мир?
И Гарри протянул ему крепкую ладонь. Драко не то чтобы сдался. Но он так устал быть один. Эти упрашивающие глаза Поттера, который, как оказалось, безо всякой палочки может вызвать чуть ли не ураган и заставить подчиниться любого, а с ним второй день зачем-то возится и уговаривает. И эта рука, которую так отчаянно хотелось пожать в какой-то другой жизни. И сам Поттер, который нравился. Слишком нравился. Но об этом думать было нельзя, как и всегда. Лучше мечтать о Хогсмиде, в который он сможет пойти в субботу вместе с Поттером. Вдвоем.
Малфой молча кивнул и пожал протянутую поттеровскую ладонь. Уверенное тепло перетекло из одной руки в другую, и Драко первый раз за долгое время с облегчением ощутил, что у него снова есть кто-то. Пускай даже Поттер. Или именно Поттер. Сейчас это, кажется, не имело значения.
— У нас сейчас Чары, пойдем? — Гарри смотрел на него как ни в чем не бывало. — Я вчера реферат едва успел сделать, пришлось у Гермионы списывать, хоть она и ругалась. А ты сделал?
Драко проглотил застрявший комок в горле и снова кивнул. Поттер вел себя с ним так, словно ему это нужно. Как будто ему не все равно. Драко уже отвык от этого чувства. Поствоенное одиночество было невыносимым. Когда тебе восемнадцать, хочется мечтать о будущей прекрасной жизни, дружить и любить, а не выть от ужаса и душевной боли на руинах своего разоренного поместья. Но никого не волновала его беда. У остальных были беды еще хуже.
Поттер, который особенно отчаянно бился в суде именно за их семью, сделал его своим вечным должником, но и этим же оказал медвежью услугу. Их с матерью освободили, отцу дали пожизненное, и это стало камнем преткновения для отношений с его бывшими друзьями, целые семьи которых были расстреляны Авадами либо сведены с ума отрядом дементоров сразу после суда. Сомнительного благополучия его родных оказалось достаточно, чтобы объявить Драко на Слизерине врагом номер один. Бывшим приятелям нужен был выход для внутренней злобы и раздражения, и Малфой, пострадавший после войны меньше других, оказался подходящей мишенью.
Вначале рядом с ним держался Блейз, и от этого было как-то легче, но потом сдался и он, и Драко остался совсем один на всем белом свете. Отец сидел в тюрьме, а мама… Мама… Драко ссутулился и снова проглотил горький комок, стараясь изо всех сил сдержать слезы. Об этом было лучше не думать. Он вообще последнее время старался ни о чем не думать, просто жил, как получается. С каждым разом нападки становились все сильней и изощренней, и в его положении лучше всего было жить одним днем — как растению или насекомому: ничего не чувствовать, ничего не желать. Тогда, в ночном коридоре, он уже приготовился к самому худшему, но, прямо как в паршивых бульварных романах, именно в этот момент появился Поттер, спас его от позора худшего, чем смерть, и, кажется, сам этого даже не заметил. Гребаный лохматый рыцарь в сверкающей броне и дурацких очках. Его отчаянная давняя мечта. Драко покосился на Поттера, словно боясь, как бы тот не подслушал его мысли, но Гарри всего лишь улыбнулся ему открыто и искренне. Будто они и в самом деле друзья. Какие, к Мордреду, друзья? Что у них может быть общего? Золотой Мальчик, чьего внимания добиваются тысячи, и бывший Пожиратель с вывернутой наизнанку душой. Оставалось лишь ждать, когда он наиграется. Потому что сам отогнать от себя Поттера Драко просто не сможет.
— А Нумерологию на завтра ты сделал? — спросил предмет его раздумий, грубо вторгаясь в его мысли. — Дашь списать?
Драко молча смотрел на него, не в силах справиться с накатившими эмоциями.
— Ну не дашь, у Гермионы спишу, — по-своему истолковал его молчание Гарри. — Опять кричать на меня будет. Как будто я виноват, что терпеть не могу эти цифры. Сплошная тоска.
Они вошли в кабинет, и Драко направился к своей парте, не сразу заметив, что Поттер увязался за ним следом. Лишь когда он опустился на стул и поднял голову, то увидел, что Гарри устраивается рядом.
— Ты… сядешь здесь? — внезапно охрипшим голосом спросил Малфой.
— Ты же не возражаешь? — не глядя на него, Гарри вытащил из сумки учебник, плюхнул его на парту и только потом вопросительно поднял глаза. Драко молча пожал плечами, и Поттер радостно улыбнулся: — Вот и отлично. После уроков пойдем полетаем? Один на один.
Драко покосился на него и молча кивнул. За соседнюю парту уселись помрачневший Рон и Гермиона.
— Твой Уизли, кажется, не слишком доволен, — небрежно обронил Драко, заметив прожигающий его ненавистью взгляд Рона.
— Ерунда, — отмахнулся Гарри. — Позлится и перестанет. Что у тебя с рукой? — неожиданно спросил он и ткнул в темное пятно возле большого пальца.
Вчера вечером Драко был в мэноре и, видимо, задел рукавом очередную обгоревшую стену, а теперь размазал эту сажу. Поттеровские слова обожгли, как огнем, напоминая про “почетный знак” и всё остальное.
— Не твое дело, — грубо сказал Драко и дернулся, пытаясь спрятать обтрепанный край мантии.
Но Поттер бесцеремонно ухватил его за кисть, притянул ее к себе и попытался стереть пятно, но, увидев, что лишь еще больше его размазал, вздохнул и легонько провел по коже пальцами так, что по телу Драко побежали щекотные мурашки. Прохладная волна магии уничтожила грязь, словно ее и не было. Драко, у которого от его нехитрых действий слегка зашумело в голове и сбилось дыхание, изумленно вскинул глаза на Поттера, цепко державшего его кисть в своей, но тот, не замечая его ошеломленного взгляда, полюбовался своей работой и удовлетворенно выдохнул:
— Ну вот, так намного лучше.
— Что… — голос предательски сорвался, но Драко тут же взял себя в руки. — Что ты себе позволяешь?
— Так я же люблю тебя. Забыл? — Поттер победно ухмыльнулся и вернул его руку на прежнее место.