Аннетт Мари
Сотворение зла для экспертов
(Кодекс гильдии: Демонизация — 4)
Перевод: Kuromiya Ren
ГЛАВА ПЕРВАЯ
— Это zh’ūltis.
Я хмуро посмотрела на Заиласа.
— Просто потерпи. Тебе нужно просто не шевелиться.
Я стояла перед ним, прижимая кусок черной ткани к его плечам, на швах блестели булавки. За демоном Амалия бормотала под нос, прицепляя булавками к воротнику сзади будущий капюшон.
— Заилас! — воскликнула она. — Хватит бить меня хвостом. Я не могу прикрепить булавки, пока ты так делаешь.
Он нахмурился сильнее, его хвост опустился со стуком на пол, острый конец подрагивал, как у злого кота. Амалия встала на носочки, проверяя шов капюшона, а потом отодвинула мои пальцы, чтобы добавить больше булавок.
— Ладно. Проверяем! — она осторожно подняла капюшон на голову Заиласа. — Как выглядит? Размер правильный?
Я отошла на пару шагов, чтобы оценить демона взглядом. Его алые глаза сияли под капюшоном, полные нетерпения. Одежда выглядела жилетка с капюшоном, но Амалия обещала, что потом это будет куртка. Мне было пока сложно это представить.
— Как по мне, выглядит хорошо, — неуверенно сказала я.
Она опустила капюшон на его спину.
— Мне не нравится, как сел боковой шов. Подними нижнюю часть, я измерю еще раз.
Заилас заворчал, почти рыча от раздражения, и это пугало больше, чем должно было.
Я послушно подняла край жилета, и мои костяшки задели бока Заиласа, дразня теплую гладкую кожу. Мои щеки вспыхнули, пока я держала ткань у середины его торса. Амалия обвила его пояс измерительной лентой, проверила показатели и опустила до его бедер, а потом затянула.
— Ты худее, чем я думала, — пробормотала она. — Выглядишь мускулистым, но ты легковес.
— Тц, — ответил он, не впечатленный.
Я смотрела, как она поправляет ленту ниже пояса его темных демонических шортов. Мой взгляд скользнул по его гладкой красновато-коричневой коже до линии бедер, уходящей под ткань. Я попыталась отвести взгляд, но он был прикован к его идеальным мышцам пресса.
— Подними ткань выше, — приказала Амалия. — Мне нужно снова измерить его грудь.
— Разве не проще измерять, сняв это с него? — спросила я, пытаясь звучать спокойно.
— Просто сделай это.
Я шумно выдохнула, подняла ткань, пока она не собралась под его руками. Амалия затянула ленту на его груди.
— Хм. Заилас, глубоко вдохни и напряги мышцы.
Он заворчал — я разобрала «mailēshta» — а потом вдохнул, его грудь стала шире, и мышцы напряглись. Я покраснела сильнее, Амалия спокойно сняла мерки. Она вообще замечала его тело? Движение мышц и теплая кожа были для нее такими же, как пластиковый манекен?
— Хорошо, — она бросила измерительную ленту в сумочку со швейными принадлежностями. — Мне просто нужно ушить по бокам.
Я опустила ткань на место.
— И подкладка будет вышита?
— Да, снаружи это будет обычная куртка, — она ткнула руку Заиласа, чтобы он поднял ее, а потом опустилась на корточки рядом с ним. — Эта куртка будет прочнее прошлой, и, раз ей не нужно налезать и на его броню, я смогу придать ей нормальный вид.
Проблема с броней была из-за пластин на его плечах, но это осталось в прошлом. Инкав разбил их, и даже если бы Заилас мог их починить, у нас не было времени и шанса собрать обломки.
— Готово, — заявила Амалия, отвлекая меня от мыслей. — Помоги стянуть это с него. Заилас, подними руки.
Он поднял руки, и мы с Амалией стянули заготовку с булавками через его голову. Она подняла незаконченную куртку, щурясь, а потом схватила свою сумочку для шитья и пошла к своей спальне.
— Он весь твой, Робин, — рассеянно крикнула она.
Она пропала за дверью, не заметив, как мое лицо побелело от ее слов. Я сглотнула, прося себя успокоиться.
— Ваянин.
Я повернулась к Заиласу. Теперь он был с голым торсом, мягкий свет озарял его кожу и идеальные мышцы.
Он смотрел на меня с нечитаемым выражением лица, и я напряглась в предвкушении, ожидая неприятные слова. Сколько моих мыслей он уловил? Он заметил, как я пялилась на него? Он собирался…
— Где мое печенье?
Его… ох. Мы с Амалией уговорили его поучаствовать в примерке одежды, пообещав новый вид печенья. Я должна была теперь его покормить.
Это Амалия имела в виду, сказав, что он весь мой.
— Точно, — пискнула я и развернулась. Я поспешила на кухню, где ждал пакет шоколадной стружки. Я отмерила чашку и сунула ее в микроволновку, а потом повернулась к стойке, где дюжина печеньиц остывали на противне, их золотисто-коричневая поверхность была украшена белым маршмэллоу.
Я по очереди то топила шоколад — нужно было помешивать каждые тридцать секунд — то раскладывала печенье на куске пергамента. Знакомые и простые движения успокоили меня, и я напевала, пока добавляла столовую ложку кондитерского жира в растопленный шоколад, чтобы убрать комочки.
От аромата я сглотнула, стала рисовать шоколадом зигзаги на печенье сверху, а потом посыпать крошкой из грецких орехов. Улыбаясь от милого вида вкусного десерта, я вымыла измерительный стаканчик и убрала на поверхностях.
Когда шоколад остыл, я переложила печенье на тарелку и покинула безопасность кухни.
Заилас был на дальнем конце дивана, уперся локтем в колено, опустил на ладонь подбородок. Следил за мной.
Вся моя тревога вернулась.
Я опустила тарелку на край стола рядом с ним.
— Это печенье называется «каменистая дорога».
— Каменистая дорога? Почему? — он взял печенье и посмотрел на зефир в шоколаде сверху. — Разве это дорога?
— Я… не знаю точно. Просто так называется, — после его вопроса название показалось странным. Я отметила мысленно, что нужно было поискать ответ позже.
Он быстро осмотрел печеньице, а потом откусил половину. При виде его белых клыков мой желудок странно дернулся.
Он разжевал печенье и проглотил.
— Часть… мягкая.
— Это зефир, — я потянула смущенно за рукав свитера. — Нравится?
В ответ он бросил остатки печеньица в рот. Я расслабилась. Почему я всегда переживала из-за того, нравилась ли ему моя стряпня, хотя он проглатывал все, что я для него делала?
Он взял второе печеньице. Его хвост дрогнул, пока он рассматривал угощение, а потом взглянул на мое лицо — или он смотрел на мой рот?
Паника пронзила меня, и я отпрянула.
— Я буду работать над гримуаром!
Я быстро шагала по ковру, пока не оказалась в безопасности спальни.
Сокс лежала на моей подушке, подняла голову, навострив уши. Она моргнула большими зелеными глазами, когда я остановилась у кровати. Мое сердце колотилось.
Воспоминания мелькали в голове. Как я прижала кусочек клубники к губам Заиласа. Его губы на моей коже. Его рот на моих губах. Я не могла перестать думать об этом. От одного вида его клыков я вспоминала, как они ощущались на моей коже.
Я прижала ладони к лицу, глубоко дыша, а потом опустилась на корточки и вытащила металлический ящик из-под кровати. Я прошептала заклинание и открыла его. Гримуар Атанас ждал в гнезде коричневой бумаги с моим блокнотом.
Я подняла последний и открыла его на завершенном переводе.
Я стояла перед демоном из другого мира и думала о том, о чем не должна думать ни одна женщина. Я желала его так, как не должна была. Я коснулась того, что женщины не должны трогать.
Я сглотнула. Как Миррина, моя предшественница, добавившая свою историю в гримуар тысячи лет назад, я тоже стояла перед демоном и думала о том, о чем думать не стоило. Я желала демона. Я касалась демона. Я целовала демона.
Я могла объяснить это ситуацией. Заилас только раскрыл, что защищал меня все время, просто потому что пообещал, а не из-за контракта. Я была на эмоциях. Плохо соображала.
Но это оправдание уже не работало.